Перекошенный человек рассекал темноту. Наталья Русская
в ответ, что тоже её любит.
*
Всякий раз, когда кисть окуналась в краску из травы, казалось, что через мгновение мир изменится, станет добрее, искреннее, желаннее. Краска, словно волшебная пыльца, оживит изображение, и оно, медленно растекаясь сначала по комнате, затем по улице и городу, захватит в тёплые переливы весь свет.
Янита отложила кисть и всмотрелась в травянистую свежесть рисунка: услышала жужжание комаров, почувствовала запах ягод. Всё было на месте. Вскочила с табурета и покружилась в свете лампы.
– Хорошо, – произнесла она вслух и, схватив влажный от красок лист, устремилась на кухню.
– …а я ему и говорю, что денег из кассы мы не брали, – рассказывал Богдан новому другу Максу. Друг кивал, разливая по рюмкам самогон.
– Будешь с нами? – спросил кухонный бармен, приметив девушку.
– Смотрите, – сказала Яня, положив рисунок на жирную поверхность стола.
– Красиво, – через секунду произнёс Богдан, хватаясь за рюмку и опрокидывая её в рот. – Но ты на квартиру в этом месяце не давала денег.
Макс, последовав его примеру, выпил.
– Деньги скоро будут, – восторженно произнесла она, указывая на рисунок.
– Ты талантливая, – сказал друг, одной рукой подцепляя кусок колбасы ногтями, другой хватаясь за рисунок.
Яню покоробило, но она промолчала.
– И что с того? – вновь недовольно пробурчал Богдан, – у тебя есть хоть один знакомый, кто разбогател на этом? – Богдан щёлкнут по листу.
Насыщенные оттенки, перетекающие от ярких тонов к полутонам, и весь рисунок в целом казался Богдану фарсом, но он боялся высказать своё мнение. Он не мог даже предположить, что проблема восприятия – в его колоссальном невежестве, он был убеждён: всё дело в Яните, в безумстве ища несуществующую краску, она не обращала внимания на собственную топорную технику. Он совершенно не разбирал, что Яня пыталась выразить с помощью цветов, форм, деталей, а через какое-то время и вовсе перестал стараться.
– Не надо, – Яня потянулась за рисунком.
– Вот и я говорю: «не надо», – Богдан выхватил у друга рисунок и отдал Яните. – Так он же от нас теперь не отстанет, – продолжил он историю, больше не обращая на девушку внимания.
Яня потерянно постояла возле них и, больше ничего не сказав, ушла в комнату. Богдан гадал, какие порывы в ней сегодня. Бывало, она увлекалась чем-то странным, что забавляло Богдана: девушка часами ходила от стены до стены с отрешённым видом. Он объяснял себе её поведение по-разному, но никак не мог представить, что так она перебирала образы, собранные за день, неделю, жизнь.
*
По усыпанной бурыми листьями брусчатой дорожке Яня дошла до красно-коричневого здания, где располагалась галерея Узина «УЕТ». Прежде чем войти внутрь, она дотронулась до шершавой стены. Подушечки пальцев скользнули, оставили тёплый след на едва различимом рельефе штукатурки. Набрав в грудь побольше воздуха,