Недосказанность на придыхании. Татьяна Миллер
завязались между ними – невозможно. Да и не явилось бы это оскорблением запихивать в рамки определений человеческие чувства такой откровенной интенсивности и душевной глубины ?
Он был её бомоубежищем: одним-единственным – ото всех бед, страданий, лишений, хронического недоедания и порой, – голода.
В одном из писем, она признается ему: «Если меня спросят: «Что такое сила любви ?» У меня будет, по-крайней мере один пример – наш. Эта любовь помогает мне выжить и проходить через ежесекундный мучительный Ад, сохраняя при этом, оставшиеся полу-тени – полузвуки рассудка. Без Вас – мне бы этого не удалось. Я в этом достаточно уверена. В этих моих словах к Вам нет нимало преувеличения или желания польстить. Трагедия в том, что всё это – до последней степени – искренно и правдиво.»
Перед Вам редкостные любовные письма, поражающие своей откровенностью, искренностью, наивностью и чистотой.
Письма, которые насквозь пропитаны поистине редкостной, необыкновенно возвышенной любовью и утоплены заживо в пронзительной, раздирающую душу выражением нечеловеческой боли. Боли душевной и физической.
Письма, какие любой из нас мог бы только мечтать чтобы они были ему предназначены.
В одном из ранних сообщений, Серафима назвала Нассера «недосказанностью на придыхании»:
Это – Вы, Нассер: «недосказанность на придыхании» – самое полное, точное и всеобъемлющее описание Вас, в этом слиянии – 3 русских слов…
Вы и есть: моя призрачная «недосказанность на придыхании».
Переписка прервалась неожиданно. Зная те скудные факты, которая сообщила агент и представляя душевное состояние корреспондентки, страшны догадки, по которым эта переписка могла прерваться, претворившись тем самым, в финальную «недосказанностью на придыхании».
Письма
Нассер, в своём блоге:
«Поделитесь, если Вы хотите, чтобы Вам рассказали одну вещь, которую о Вас тайно думают»
-–
Письмо #1
Серафима, анонимно:
Только одну ? Что ж, я попробую, впрочем должна признаться: это будет нелегко – «только одну». Но прежде, я попросила бы Вас не размещать моё сообщение публично. Оно предназначено только для Ваших глаз и только для Вашей Души.
Я думаю, что Вы обладаете божественным голосом … Тем редкостным пленительным голосом, раз прикоснувшись к которому, уже никогда не сможешь забыть, пронеся его в своей Душе сквозь годы .... Это голос, с которым наихудшее выкрикнутое ругательство, прозвучит как нежное цитирование любовной сцены из «Ромео и Джульетты»; голос, внимая который, уже будет совершенно не важным что именно им говорят и о чём; тот самый голос, утоляясь которым, забываешь свой возраст, страну проживания, век на дворе … когда блаженно растворяясь в ином измерении, впадая в морфиническое полу-беспамятство, – сладостно и охотно забываешь своё собственное имя.
-–
Письмо