Живица: Жизнь без праздников; Колодец. Борис Споров
Мальцев, и целина, и исторический опыт выращивания кустистой пшеницы, но главное – народный опыт: ведь испокон русские земли ковыряли сохой, а соха – не плуг, соха, скорее, рыхлитель. И семян тратили меньше, а урожай получали… Был уже и свой опыт: несколько лет назад клин в Гугине по необходимости всего лишь продисковали и засеяли ячменем – и диво: сняли урожае вдвое. Только дисковые бороны поразбили, да и нужны были новые, широкозахватные – а где их взять?.. Вот за советом – где взять? – и ехал..
Но с каждым шагом тяжелой дороги Раков все больше раздражался. Он даже не понимал, что его раздражает – то ли Будьдобрый, то ли сама поездка за советом… Да и какой к чертям совет, что он может насоветовать, когда сам пятнадцать лет пилил подневольно. А что людей жалеть надо – вот и жалел бы. И понятно, что теперь не будет прежнего крестьянина – извели прежнего, постреляли, голодом уморили. И сам Будьдобрый изводил, а теперь, видите ль, совестью страдают… Прав ли был Раков, нет ли, но судил – и нервы его сдавали, и раздражение, скорее всего, безадресное раздражение точно гнев возгоралось в нем… Хотя, возможно, виной всему была разбитая дорога и спуск на мост.
Однако на развилке Раков неожиданно резко свернул в Перелетиху.
Дорога в Перелетихy была грязная, но без колеи и колдобин – тяжелый транспорт редко заворачивал сюда. Машина катилась ровно, и только шматки грязи, срываясь с колёс, стучали по днищу кузова.
Раков ехал не просто в бригаду – не на ферму, не на поля – ехал он только к Нине, дома у которой ни разу так и не побывал.
Выглядел Раков изнуренным и усталым..
Шесть изб – и только в четырёх зимуют – вот и вся Перелетиха. Но стоило Ракову въехать в улицу, как тотчас и по достоинству оценил он самоё это лобное место – на горушке. Здесь как будто и дышалось легче, отсюда и виделось шире, и речка пьяно-извилистая создавала неповторимый в обозрении пейзаж – увереннее здесь было, как на острове среди океан-моря.
И ни живой души перед глазами…
Не знал председатель, что в этот день, 22 мая, православные люди отмечали праздник – Николу летнего, в честь Николая Чудотворца Мир Ликийского. Стало быть, и в честь именинника Николая Ракова в доме этом с вечера была зажжена и горела перед иконой лампадка… Не ведал он и того, что хозяйка даже не вздрогнула, увидев в окно гостя: она спокойно ждала его, когда он войдёт, чтобы на его приветствие ответить:
– Здравствуете, Николай Васильевич…
Нe менее часа председательская «Волга» стояла возле дома Струниных. Но никто не знал и не узнает, о чем они говорили – эти двое, семь лет назад которых сводила сама судьба, которым, видимо, на роду было написано быть вместе.
Можно лишь догадываться, что среди прочего разговора речь шла и о судьбе вымершей Перелетихи, потому что именно с того дня живой плотью в Ракова вошла идея: начать потихоньку защиту порушенных и поруганных деревенек, так называемых неперспективных – их в колхозе было три. В этом он увидел оздоровление и воскресение