Живица: Жизнь без праздников; Колодец. Борис Споров
губы, пытаясь понять, а почему это она так умалилась. Да и ей ли робеть перед ним! А вот поди ж ты – оробела.
Ада ждала. Нет, она не прикладывала ухо к двери, но была настолько напряжена, что, казалось, слышала не только разговор за двумя дверями, но осязала и горячее дыхание мужа.
Наконец послышались шаги и в комнату вошел Алексей: и по его восторженно-алчному взгляду, и по надменному излому рта можно было понять всё. Ада и поняла, и только теперь действительно расслабилась. А он развел свои сильные руки и тихонько воскликнул:
– Ада! А ведь пора собирать вещи!
И оба, окинув взглядом полупустую комнату, невольно засмеялись. Ведь они так и настраивались – временно, на пятерку, с возвратом. Тогда же и решили: лишним не обзаводиться – как на вокзале, – чтобы не привязаться, чтобы помнить – временно… А если временно, то зачем, с какой целью? И определилась сама собою цель: окончить институт – и сделать карьеру. А в чем выразится карьера – это уже дело практики.
И все-таки, возможно, так и приработался бы к райкомам, если бы не коррекция, проводимая неведомой сильной рукой. Это ведь только в сказке так бывает: месяц назад получил второй диплом, а уже теперь приглашают в обком партии на собеседование – к секретарю по идеологии.
Только вот лет-то, лет – любая половина прожита!.. Правда, секретарь райкома партии рассудил иначе: «Надо же, а молодой. Значит, зеленый свет. Это и хорошо: пока молодой – и работа в радость».
5
А денечки бежали. И хотя вопрос, казалось, был решён, стоять на старте и после команды «внимание» ждать неопределенного «марш» – занятие не из лучших. Ни Алексей, ни Ада даже виду не показывали, что нервничают, волнуются, переживают. Только и всего, что зачастила Ада в Горький: вдруг забеспокоилась о своей квартире…
И все-таки в душе Алексея что-то сдвинулось: он как будто почувствовал свой возраст. Нельзя было оставлять мужа в одиночестве, но даже столь опытная женщина допустила промашку. Хотя какое уж там одиночество – два-три дня! И все-таки одиночество. Посмотрел в спину жены и её дочки – вот уже и одиночество, вот уже и червь в голову полез. Эх, времечко-то пролетело! Девчонка вытянулась до уха матери. А всего-то в шестой класс пойдет. Ничего себе – всего-то… И почему своего-то ребенка нет? (Задал вопрос и поморщился: есть, должно быть, у Зойки.) Господи, возраст-то что ни на есть самый зрелый и критический. Теперь уж только к пятидесяти годам можно заиметь своего Ванюшку….
Увиливает. Или надеется, что крепко за жабры взяла?.. И для чего тогда пыжиться? Просто жить можно и при райкоме партии. А что, может, и лучше бы остаться здесь – в районе… Нарожать детей, отгрохать дачу в Перелетихе… Вот ведь куда понесло. Сгинь, дух сомнения!.. И в момент провернулась жизнь от обозримого прошлого до настоящего, не только своя личная жизнь, а и жизнь вот этого края, отчего края, с которым скоро предстояло расстаться, и бог весть, возможно, навсегда. Промелькнули в памяти мать, отец – живые, многострадальные, – вспомнилась Перелетиха со школой под горушкой и