Юнона. Виктория Васильевна Зубкова
по прозвищу Борода, хотя логичнее, как думалось Сэту, звать его Дреды. Он сел на соседний камень и отрезал себе большой кусок оставшегося с вечера арбуза. – Может отнесем ему? А то проснутся и налетят. Сейчас, часов пять уже есть, я думаю. А ты чего не ешь? Бери.
Борода отрезал еще один кусок и протянул парню, попутно отмахиваясь от назойливой осы.
– И что случилось с ним? – поинтересовался Сэт.
– Кто-то говорил, что он в шторм поплавать решил и тонуть начал, его вытащили, ну и он как очнулся, не узнал никого, бормотал что-то непонятное, а потом вообще замолчал на полгода. Хотя, может инсульт, я читал о таком. Люди теряют память, забывают родную речь.
– И в больнице он не был?
– Не, он сам ушел в город и вернулся через месяц, его тут всем скопом выхаживали, долго лечили, заново научили его говорить и читать. Мы теперь ему книжки приносим. Ты если в город пойдешь, захвати ему что-нибудь, он тебе спасибо скажет.
– А мне он не нравится, – высказалась Майя, скривив лицо.
– Ох и спорщица, – засмеялся Борода и повернулся к парню, выплевывая арбузные косточки. – У нас тут спор века «А был ли палец» называется. Сэт заинтересованно приподнял бровь, и мужчина рассказал суть спора.
– Тут некоторые люди, которые были знакомы с Рыжим до инцидента, утверждают, что у него вообще не было мизинца на левой руке, а сейчас на том месте хоть и обрубок, но есть.
– И глаза были карие, я это отлично помню! – подхватила Майя.
– И мороженое было вкуснее и деревья больше. У тебя паранойя, никто не видел, одна ты видела!
В ответ Майя закатила глаза и отмахнулась, будто встревает в этот спор уже который раз, но, похоже, ее аргументы слабы настолько, что ей уже будто и все равно.
– Ладно, будь другом, отнеси ему уже пожрать, а то некрасиво получится, – попросил Борода, отрезая большой кусок.
Сэт нехотя поднялся с места и отдал свое одеяло Майе, попросив пока придержать его. Забрав у нее сигарету и, взяв в другую руку кусок, он пошел на пригорок, вздрагивая от холода и затягиваясь еще сильнее. Дом Рыжего стоял немного выше остальных и представлял собой, на непридирчивый взгляд, довольно прочный шалаш из множества слоев дерева, пластиковой пленки и кусков металлопрофиля. Неподалеку были сложены дрова, оставшиеся после зимы, а у стоявшего рядом дерева имелось зеркало и примитивный рукомойник.
Шалаш одной стеной опирался на большую сосну, по стволу которой были прибиты деревянные бруски, имитирующие ступеньки. Эти ступеньки вели к маленькой сооруженной площадке в кроне дерева, которая возвышалась над землей метров так на пять. А в стене, обращенной к морю, было небольшое окно, прикрытое изнутри серой тряпкой. Сэт постучал в него, не сообразив сразу, где находится дверь и услышал только недовольное «Че надо?».
Сам Рыжий уже стоял с другой стороны, в рваных штанах, безразмерной куртке и надвинутым на лоб капюшоном.
– О, это мне? – спросил он, подходя ближе. – Благодарю, вкусный хоть?
– Есть можно, это Борода передал.
– Я