Честью гордые. Пушкин, декабристы и сказочная Сибирь. Татьяна Муратова
еще совсем недавно не давали мне прохода в России. Теперь их взгляд равнодушно скользит от меня. Француженки без ума от новых русских. Швейцар не пропускает меня в глубину зала. Я прохожу в столовую. Здесь многолюдно. Мне подают разнос с едой, где я вижу кусочки белой птицы. Это лебедь. У меня нет денег, чтобы оплачивать эту птицу. Я откладываю тарелку на стол, но мне не дают этого сделать, так как обед в комплексе. Платить надо за все. У меня нет столько денег. Покидаю столовую.
Опять гостиница. Вечер. Я вижу открытое окно на первом этаже и слышу знакомый смех. Это мой брат. Я пробираюсь к окну и окликаю его. Он выходит из комнаты, виновато улыбается и объясняет, что не может устроить меня. «А где мои сестры?» – спрашиваю я. «Они устроились, – отвечает он и отводит глаза, – Тебе эта роль не подойдет, извини.» Он уходит, оставляя меня на улице. Мои ноги не выдерживают нагрузки, и я бочком прохожу под навес из парусины и сажусь на стул. «Наконец-то я нашел тебя!» – слышу я голос над собою. Передо мной стоит мой жених, он устало улыбается и протягивает руки…
Я просыпаюсь.
Фотография гор у Слюдянских озер не дает мне покоя. Что-то неуловимое исчезает из поля моего зрения. Она похожа на мертвую царевну, но мне этого мало. Что еще? Знаки! Поляны на горе явно похожи на письменность! Я пытаюсь вырезать на компьютере знаки, которые я вижу, по отдельности, но программа дает сбой! Не делает фрагмент, и все тут. Зависает. Но если взять другую любую фотографию, делает без проблем. Маразм какой-то, так определяю я.
Меня отправляют в командировку в Улан-Удэ, и я не могу не использовать этот шанс, чтобы повидать дочь в Иркутске. Заезжаю в Байкальск, чтобы посетить могилу бабушки. Моя дочь, зная, что я еду через Иркутск, вдруг мчится ко мне в Байкальск, где мы вместе идем к бабушке. Я представляю моей бабуле ее правнучку, мы смеемся, как много информации она нам подкинула для размышления, и уходим.
«Я беру фотографию и рассматриваю ее. Это действительно знаки. Я понимаю, что пошла изучать китайский язык только для прочтения этих иероглифов. Но они не поддаются переводу. Приходит мама, я говорю ей, что видимо, это не китайская письменность. Но на всякий случай приглашаю сходить в университет к китайцу, преподавателю китайского языка. Он внимательно смотрит фотографию, поворачивает ее и говорит: " Разумеется, это письменность. И первый иероглиф – это человек.»
Моя дочь, проснувшись, рассказывает мне этот сон.
Возвратившись домой, я наконец-то делаю фотографии марта 1999 года. Одна фотография сразу выбивается из общего плана. Я вижу, что стою у огромной головы царицы. Другая фотография настораживает. Что-то я уже видела! Знаки! Они появляются уже третий раз. Сравнивая фотографии, замечаю, что это действительно так. Открываю словарь и ищу иероглиф, обозначающий человека. Вот он, похож на перевернутую галочку. А на фотографии точное изображение иероглифа на ледяной скале, расколотой Байкалом пополам! Есть