Исчезнувший. Дмитрий Красько
там не было. Деньги, карточки и прочая дрянь. Даже паспорт и водительские права – но к Четырехглазому они не имели никакого отношения. Документы коллеги находились где-то в другом месте. Это было хуже, но не смертельно.
– Твоей ксивы тут нет, Четыре Глаза, – огорчил я его, протягивая бумажник. – Только этого хуцпана бумаги. На, возьми. К восьми утра в таксопарк подтягивайся. Он туда твои документы доставит. Там и обменяетесь.
Четыре Глаза неуверенным жестом принял бумажник и на всякий случай поинтересовался:
– Что, вместе с деньгами, что ли?
– Они ведь твои бабки тоже не вернули? – спросил я. – Так что не парься. Если что – завтра утром посчитаетесь. Я постараюсь успеть, чтобы при этом присутствовать. И мой совет прихвати – не попадай ты больше в такие хипеши. У тебя получится. Ты же мирный человек, Четыре Глаза. Что на тебя нашло?
– Не знаю, – все многочисленные гляделки коллеги, и даже фингал под ними, выражали отчаяние. – Я ведь просто телку хотел снять. Кто же знал, что так получится?
– Вот и доснимался, – резюмировал я. И решил немного поморализаторствовать. А чего – другим можно, а мне нельзя? Это же не значит, что я готов подписаться под каждым сказанным словом. Просто понты понарезаю – для себя, ничего кроме. Ну, а если мои слова и на него повлияют – тоже неплохо. – Чистоту семейных отношений блюсть надо, это я тебе как эксперт говорю. Взялся за Любаву – вот и держись за нее. Она у тебя мягкая и теплая. И нечего от добра добра искать. Все, вали.
Моя речь в защиту семейных ценностей произвела впечатление. Теперь Четыре Глаза всем своим видом выражал раскаяние. Я готов был последние носки прозакладывать – в ближайшие полгода его налево не потянет. Неплохой результат для меня, как для психолога, мягко говоря, начинающего.
Но один нюанс, оказалось, до Четырехглазого так и не дошел.
– Как валить? – удивился он. – А ты?
– А мне еще с товарищем побеседовать надо, – я небрежно мотнул пальцем в сторону лежащего тела. – Вали, друг. Ты мне только мешать будешь. Отвлекать, с советами ненужными лезть. Ни к чему это.
– Ага, – Четыре Глаза попытался сделать вид, что все понял, хотя по тону было ясно – ни хрена он не понял. – А на чем валить?
– Найди Рамса. Сам же говорил, что он где-то здесь ночует. Вот на нем и вали.
Кажется, наконец дошло. Во всяком случае, Четыре Глаза, на ходу засовывая трофейный бумажник в карман, таки отправился на поиски нашего коллеги, который мог бы доставить его домой. А я остался наедине с телом, до которого нужно было донести кое-какие простые истины. Снова склонился над ним и попытался представить, что оно сейчас чувствует и какие мысли про меня думает. Понять противника, как по секрету шепнул мне однажды Александр Васильевич Суворов – это уже наполовину победить его. Хотя относительно Суворова могу ошибаться. Это мог быть и Александр Филиппович Македонский. Я в тот момент вельми пьян был, личность шептавшего запомнил не очень.
Между тем туловище, похоже,