Обычный художник. Екатерина Дубровина
полу под нависшим над ней Глебом, сомкнувшим руки на ее шее. Лицо ее раскраснелось, а из горла вместо крика слышался хрип. Обернувшись на лязг дверного замка и увидев в проеме директора, Глеб ослабил хватку, но не отпустил Алину. Она, жадно хватая ртом воздух, переводила испуганный взгляд с директора на зама и обратно.
Растерявшись в первое мгновение, Александр Сергеевич вскоре обрел способность трезво оценивать обстановку и, сделав шаг на встречу этим двоим, с размаху дал Глебу по лицу. Тот отшатнулся, отпустив Алину и прижав руки к щеке. Пульт от кондиционера, все еще зажатый в руке директора, хорошенько зарядил ему по челюсти.
– Что здесь, твою мать, происходит? – Забасил Соловьев, метая молнии из глаз. Алина пятилась ползком в сторону двери, сжимая одной рукой горло. Соловьев подал ей руку и помог подняться, после она стремглав вылетела из кабинета. Винить ее в этом было бы глупо. Глеб, все еще потирая щеку, сел в кресло. Соловьев, не считая нужным запирать дверь на замок, громко крикнул: – Назови хоть одну причину не увольнять тебя прямо сейчас!
Глеб поднял руки вверх и спокойно произнес:
– Все-все. Я понял. Я в порядке. – От удивления Александр Сергеевич чуть не рассмеялся, и Глеб продолжил: – Алина и я… – Он бросил взгляд в распахнутую дверь. Алины на рабочем месте не было. И, встретившись с осуждающим взглядом Соловьева, скривившись добавил: – Мы встречаемся. – Соловьев развернулся и направился к выходу.
И все? Глеб улыбнулся, радуясь, как мало нужно было для объяснений. Но Александр Сергеевич, дойдя до двери, выглянул в коридор, в котором, слава Богу, было пусто, и закрыл перед собой дверь.
Победная улыбка медленно таяла на губах Глеба, когда Соловьев вернулся к столу и сел напротив. Он говорил медленно, как разговаривают с малышами, объясняю им прописные истины:
– Послушай, Глеб. Мне печально знать, что такие, как ты, выродки, живут на этом свете. Женщин не то, что бить, их словом обижать нельзя. И пусть ты встречаешь с Алиной, что само по себе плохо, потому что вы все-таки подписывали контракт, ты все равно не имеешь права так с ней обращаться. И если она сегодня захочет заявить на тебя в полицию, я пойду с ней. При всем моем уважении к тебе как к сотруднику. А теперь сам решай, хочешь ты работать со мной и дальше или уволишься. Я приму любой шаг. – И, не дожидаясь ответа, покинул кабинет, прикрыв за собой дверь.
Секретарские столы, как он и ожидал, были пустыми, но Алинин пиджак все еще висел на кресле. Александр Сергеевич прошелся по коридору и нерешительно заглянул в женский туалет. Алина сидела на полу у раковин, поджав под себя ноги, и тело ее содрогалось от рыданий. Раскрыв пошире дверь, он вошел внутрь, присел на корточки и тихо произнес:
– Давай-ка я отвезу тебя. – Она, подняв глаза, лишь часто замотала головой.
– Он (всхлип) он это так просто (всхлип) не оставит. Он придет ко мне. – Александр Сергеевич приподнялся, вытащил пару салфеток из коробки и, сев обратно, подал их Алине.
– Не переживай, мы что-нибудь придумаем. – А про себя подумал, как же могло ее так угораздить?