Шедевры остроумия. Дмитрий Дриаев
Сталина? – ответил поэт.
Датский литературовед Георг Брандес был награжден королём каким-то орденом второй степени.
– Ну, и вы поблагодарили короля? – спросили его.
– Конечно. Я ему даже сказал, что этот орден – единственное, что у меня есть второй степени.
В 1974 году знаменитый шедевр Леонардо да Винчи «Джоконда» был выставлен в музее им. Пушкина в Москве. Выставку посетило Политбюро Коммунистической партии во главе с Генеральным секретарём Леонидом Брежневым. После рассказа искусствоведа о пятисотлетней неразрешимой загадке улыбки демонической и обворожительной Моны Лизы, Генеральный секретарь поделился со своими соратниками интересной мыслью:
– Не исключено, – сказал он, – что она была просто дурой.
Во времена Реформации и религиозных войн во Франции Брейский кюре несколько раз переходил из католичества в протестантизм и обратно. Когда друзья упрекнули его, удивившись такому непостоянству, он воскликнул:
– Это я-то непостоянен? Я склонен к измене? Ничего подобного. Мои убеждения всегда постоянны и неизменны: я хочу оставаться Брейским кюре.
Однажды министр-социалист Бриан, проезжая по парижской улице, увидел идущего пешком лидера коммунистов Франции Марселя Кашена. Бриан, остановив машину, предложил его подвезти. Но Кашен сказал, что ему будет не по пути, так как он живёт на правом берегу Сены. Бриан на это удивлённо заметил:
– Вы, коммунист, – на правом? От вас я такого не ожидал!
Однажды на съезде социалистической партии Франции Шарль Раппопорт с исключительным блеском выступил против Бриана и произнес грозную филиппику в стиле Марата. Часть делегатов устроила Раппопорту овацию. Тогда слово взял Бриан и сказал всего несколько слов, нежно глядя на Раппопорта:
– Мой друг Шарль Раппопорт выступил здесь против меня воистину как Марат. Я отдаю ему должное. Он сказал, что как Марат, готов отдать свою жизнь за республику. Но я думаю, что мой друг Шарль Раппопорт напрасно так волнуется. Он может быть совершенно спокоен, ему не угрожает участь Марата. Он никогда не умрет в ванне.
Это была страшная месть, так как все знали о крайнем отвращении, которое Раппопорт испытывал к умыванию.
В 1964 году, на судебном процессе по обвинению будущего Нобелевского лауреата Иосифа Бродского в тунеядстве, общественным обвинителем был критик Евгений Воеводин. Его многотрудная и постыдная роль в осуждении великого поэта заслужила эпиграмму:
Взирая на своё творенье исподлобья,
Сказал Господь, стирая хладный пот:
“Ну, если он мой образ и подобье,
То я последний идиот”.
В мастерскую к К.П. Брюллову приехало какое-то семейство и пожелало видеть его ученика Рамазанова. Брюллов был за что-то очень сердит на Рамазанова и, когда тот вошёл, представил его посетителям:
– Рекомендую – пьяница.
Рамазанов, указывая на Брюллова, произнёс:
– А это мой профессор.
На