Маленькие женщины. Луиза Мэй Олкотт
ваша Мамá предпочитает какие-то другие достойные занятия. Так было и с моею, но я сумела доказать ей, что у меня есть талант, взяв по секрету от нее несколько уроков, и тогда она сама пожелала, чтобы я продолжила занятия. А вы с вашей гувернанткой не могли бы так же сделать?
– У меня нет гувернантки.
– Ах, я забыла, что в Америке молодые леди учатся в школах чаще, чем у нас, в Англии. И в прекрасных школах, так Папá говорит. Вы же в частной школе учитесь, я полагаю?
– Я вовсе не учусь. Я сама гувернантка.
– Ах вот как! – произнесла мисс Кейт, но она вполне могла бы сказать: «Неужели?! Какой ужас!» – таков был ее тон. И что-то в выражении ее лица заставило Мег покраснеть и пожалеть, что она была так откровенна.
Мистер Брук поднял на них глаза и поспешно объяснил:
– Молодые леди в Америке любят независимость с такой же силой, как их предки. И их любят и почитают за то, что они сами могут себя содержать.
– Ах, разумеется, это очень мило и вполне пристойно с их стороны так поступать. У нас тоже есть множество уважаемых и достойных молодых женщин, которые поступают так же, их нанимают в аристократические дома, потому что эти молодые женщины – дочери джентльменов, они благородного происхождения и, знаете ли, обладают всяческими достоинствами, – сказала мисс Кейт таким снисходительным тоном, что сильно ранила гордость Мег, заставив ее счесть свою работу не только неприятной, но и унизительной.
– А немецкая песенка подошла вам, мисс Марч? – спросил мистер Брук, нарушив наступившее неловкое молчание.
– О да! Она совершенно прелестна, я так признательна тому, кто ее для меня перевел! – И поникшее было лицо Мег просветлело при этих словах.
– А вы сами разве не читаете по-немецки? – спросила мисс Кейт, удивленно взглянув на нее.
– Не очень хорошо. Мой отец, учивший меня немецкому, сейчас не с нами, а сама я продвигаюсь не очень успешно, потому что некому исправлять мое произношение.
– Почему бы не попробовать немного сейчас? Вот «Мария Стюарт» Шиллера и учитель, который очень любит учить. – И мистер Брук, дружески улыбаясь, положил свою книжку на колени Мег.
– Это так трудно, я боюсь даже пробовать, – благодарно отозвалась Мег, оробевшая в присутствии столь образованной молодой леди, как Кейт Воун.
– Я прочту немного, чтобы вас приободрить.
И мисс Кейт прочла один из самых красивых пассажей, прочла совершенно правильно, но совершенно невыразительно.
Мистер Брук никак не комментировал ее попытку, когда она возвратила ему книгу, а Мег простодушно заметила:
– А я думала, это стихи…
– Частично. Попробуйте-ка вот этот пассаж.
На губах мистера Брука играла странная улыбка, когда он подал ей книгу, раскрытую на плаче злосчастной Марии.
Мег, послушно следуя за длинной травинкой, которой ее новоявленный учитель указывал ей строки, читала медленно и застенчиво, придавая трудным словам поэтичность мелодичными интонациями своего нежного голоса. Ниже и ниже по странице опускалась зеленая указка,