В семье. Гектор Мало
немного обеспокоило ее, но вскоре она удостоверилась, что они или даже не подозревали о ее присутствии, или же это их вовсе не интересовало. Улучив минуту, когда вблизи никого не было, девочка осторожно выбралась обратно на дорогу.
Сон немного восстановил силы путешественницы, и она довольно бодро прошла несколько километров, хотя в желудке уже начинались спазмы от голода; головокружение возобновилось, сопровождаясь теперь еще и нервной зевотой, а виски точно были сдавлены тисками. Когда Перрина взошла на вершину холма и увидела оттуда на противоположном склоне домá большого селения, над которыми возвышалась кровля утопавшего в зелени замка, она решилась купить в деревне кусок хлеба.
В кармане у нее оставалось еще одно су: почему не пустить его в дело, вместо того чтобы добровольно терпеть голод? Правда, потом ей придется рассчитывать только на счастливый случай. Ведь есть же люди, которые находят серебряные монеты на больших дорогах… Почему бы и на ее долю не могла выпасть такая счастливая случайность! Разве мало она видела горя?..
Сначала Перрина внимательно осмотрела свою монетку, пытаясь определить, настоящая ли она. К несчастью, она не совсем представляла, как отличить настоящие французские деньги от поддельных, и потому была сильно взволнована, когда решилась войти в первую попавшуюся булочную, боясь, как бы и здесь не приключилось то же, что и в Сен-Дени.
– Не отрежете ли вы мне хлеба на одно су? – спросила она.
Не говоря ни слова, булочник протянул ей маленький хлебец, который достал с полки: но вместо того, чтобы взять его, Перрина стояла в нерешительности.
– Может быть, вы мне отрежете кусок? – проговорила она робко. – Мне не обязательно нужен очень свежий.
– В таком случае – вот тебе…
И булочник, не взвешивая, положил на прилавок кусок хлеба, пролежавший уже два или три дня…
Кусок этот, правда, был черствый, но зато он был вдвое больше маленького хлебца за одно су.
Едва только купленный кусок очутился у девочки в руках, как ее рот наполнился слюной. Но как ни хотелось ей есть, она все-таки выждала, пока не прошла всю деревню… Это не заняло много времени; несколько сотен шагов – и девочка была уже в поле. Здесь она достала из кармана нож и, сделав на краюшке крестообразный надрез, разделила ее таким образом на четыре части; потом отрезала одну часть, которая должна была служить ее единственной пищей в течение всего дня. Остальные три части она оставила на следующие дни, рассчитывая, что, как бы малы они ни были, они помогут ей добраться до окрестностей Амьена.
Пока Перрина шла по деревне, этот расчет казался ей простым и верным; но едва она откусила от своей дневной порции, как почувствовала, что никакие рассуждения не властны над голодом. Бедняжка была голодна; ей безумно хотелось есть, и она с жадностью уничтожила первый кусок, обещая себе второй прожевывать медленно, чтобы растянуть его как можно дольше. Но и этот был проглочен с той же жадностью, а за вторым с такой же быстротой последовал и третий…