Барчестерские башни. Энтони Троллоп
боком заведомому врагу своего любимца.
И весь обед с лица архидьякона не сходила довольная улыбка. Он отдал должное вкусным кушаньям, выпил вина, шутил с дочерьми, весело рассказывал про Оксфорд, посоветовал тестю навестить доктора Гвинна и вновь принялся восхвалять мистера Эйрбина.
– А мистер Эйрбин женат, папа? – спросила Гризельда.
– Нет, девочка, члены факультета женатыми не бывают.
– Он молод, папа?
– Ему лет сорок, если не ошибаюсь, – ответил архидьякон.
– О! – сказала Гризельда; для нее «сорок» звучало почти как «восемьдесят».
Когда дамы удалились, оставив джентльменов за вином, мистер Хардинг поведал о своей беде. Но даже это не омрачило радости архидьякона, хотя еще больше разожгло его боевой задор.
– Этого он не может, – повторял доктор Грантли, пока тесть перечислял ему новые обязанности смотрителя. – Не стоит его и слушать. Он не имеет права что-либо менять.
– Кто? – спросил бывший смотритель.
– Ни епископ, ни капеллан, ни даже жена епископа, чье слово в подобных делах, кажется, весит больше, чем слово их обоих. У всех обитателей дворца, вместе взятых, нет власти превратить смотрителя богадельни в директора воскресной школы.
– Но у епископа есть власть назначить кого ему угодно, и…
– Не уверен. По-моему, такой власти у него нет. Пусть попробует! Посмотрим, что скажут газеты. На этот раз общество будет за нас. Но Прауди, хоть он и осел, достаточно опытен и не станет ворошить осиное гнездо.
Мистер Хардинг вздрогнул при одной мысли о газетах. Он уже в достаточной мере изведал такого рода публичную известность и не хотел вторично превращаться ни в чудовище, ни в мученика. Кротко выразив надежду, что газеты на этот раз оставят его имя в покое, он спросил, не лучше ли ему будет сразу отказаться самому.
– Я старею. Новые обязанности будут мне не по силам.
– Новые обязанности! – воскликнул архидьякон. – Но я же говорю вам, что никаких новых обязанностей не будет!
– И старые тоже, – ответил мистер Хардинг. – Буду довольствоваться тем, что у меня есть. – Перед его умственным взором все еще стоял мистер Слоуп, выметающий мусор.
Архидьякон допил свой кларет и собрал свою энергию.
– Надеюсь, – сказал он, – что вы не будете столь слабодушны и не позволите такому человеку, как Слоуп, помешать вам исполнить ваш долг. Вы знаете, что ваш долг – вновь занять вашу должность в богадельне теперь, когда содержание установлено парламентским актом и причина, заставившая вас уйти, устранена. Этого вы отрицать не можете, и, если сейчас вы поддадитесь робости, ваша совесть вам не простит. – И в заключение периода архидьякон передал своему собеседнику бутылку.
– Ваша совесть вам не простит, – продолжал он затем. – Вы отказались от этого места из щепетильности, которую я уважаю, но не могу считать оправданной! Такого же мнения были и