Сейф за картиной Коровина. Анна Князева
ее роковая красота действовала сокрушительно. А на женщин… У большинства из них резко портилось настроение.
– Что-то случилось?
– Нет. – Дайнека встряхнула головой.
– Мне показалось, ты как-то странно на меня смотрела.
Спустив ноги на пол, Дайнека протянула руку к коробке. Взяла конфету и надкусила ее скорее для того, чтобы чем-то себя занять.
– За что гуляем?
– А разве нужен повод? – Нина улыбнулась. – Лето, солнце. Я – в этой комнате, рядом с тобой. Видишь, сколько у нас причин?
Она откупорила бутылку и налила в фужеры вина.
– Где ты была эти два дня?
– На даче.
– Как там Настена?
– Как корова на лугу. Пасется.
– Понятно. Ты уже успокоилась на ее счет.
– Давным-давно, – усмехнулась Дайнека. – Просто мы с тобой долго не виделись. В последний раз – полгода назад, после смерти Эльзы Тимофеевны. Потом ты уехала к матери.
– Недолго я продержалась. Поначалу было ничего, но вскоре стало невыносимо. Только бы попозже вернуться с работы и побыстрее заснуть. Понимаю, мать хочет, как лучше. Семья и все такое… Но какая он мне семья, Дыня? Папа Сема, он и есть папа Сема… Буду жить в своей квартире. В конце концов, я совершеннолетняя, если не сказать больше.
– Перестарок, – поддакнула Дайнека.
– Умеешь ты меня поддержать, – улыбнулась Нина и протянула Дайнеке мобильник: – Дай-ка ты мне номер твоего телефончика, сохраню его в памяти под нежным именем Дыня.
– Аппаратик-то новенький… Откуда такие деньги? Он ведь не меньше тридцати тысяч стоит.
– Догадайся.
– Подарок?
Нина кивнула.
– Леха? – спросила Дайнека.
– Я тебя умоляю…
– Расстались?
Нина снова кивнула.
– Наконец-то… – Дайнека покрутила в руках телефон: – Я такой в рекламе сегодня видела.
– А у меня уже свой есть. Иди сюда, мой сладенький…
Нина протянула руки. Склоняясь над столом, она случайно задела бутылку и от неожиданности выронила аппарат.
Потом они наблюдали за тем, как падает телефон, как криво катится по столу бутылка, как, пульсируя, выплескивается на пол вино, образуя кровавую лужу. Фужеры падали медленно, и было ясно – они обречены. Все случилось за считаные секунды, но казалось, зрелище длилось и длилось…
Очнувшись первой, Дайнека одной рукой схватила бутылку, из которой все еще вытекало вино, а другой подняла телефон. По его наружной панели пролегла извилистая трещинка, напоминающая латинскую букву «V».
Нина сидела на корточках, и вид у нее был такой, будто она вот-вот зарыдает во весь голос. Глядя на синие осколки, Нина пробормотала:
– Последние были… Видно, не пить нам с тобой больше, Дыня…
Выражение обреченности на лице подруги вернуло Дайнеку в состояние тревоги, но она не была готова к разговору на неприятную тему.
– Брось, всего-то фужеры, – сказала Дайнека и сама поверила в это.
Нина будто очнулась.
– Надеюсь, –