Корни огня. Владимир Свержин
с востока! – патетически воскликнул он. – И воинственные готы, и беспощадные гунны пред ним – все равно что шаловливые отроки.
Он замялся, глядя исподтишка, не задел ли последними словами юного монарха. Но тот и не думал принимать замечание на свой счет.
– Они идут, сея вокруг смерть, как иные – рожь и пшеницу. Сама бездна Тартара исторгла их на погибель христианского мира…
– Все это – лишь слова, – неприязненно скривился Дагоберт, рассматривая мозаичное панно за спиной прелата. – Вы хотите, чтобы я поднял свое знамя против абаров. Так ведь?
– Так, – подтвердил кардинал.
– Потому что моя армия велика и бароны воинственны или же тому есть и иные причины?
Фра Гвидо замялся. Конечно, еще в Риме он был полностью оповещен насчет происхождения королевского рода франков. И не просто оповещен, но и снабжен весьма широкими полномочиями на тот случай, если сопливый мальчишка окажется непригоден для трона. Но, как это обычно бывает, предположения имеют мало общего с реальностью.
– Я не уполномочен обсуждать это. Я лишь исполняю волю… Мне бы хотелось, чтобы вы сами выслушали одного из немногих, кому удалось спастись от мечей абаров.
– Хорошо, – кивнул Дагоберт.
Кардинал развел ладони, чтобы хлопком вызвать очевидца кровавой бойни.
– Но прежде, – не сводя с легата давящего взгляда, продолжил Дагоберт, – я хочу получить гарантию, которая обезопасит меня и весь мой род от будущих посягательств разной злоязыкой мрази.
– Какую же? – воспрял фра Гвидо.
– Мой отец должен быть причислен к лику святых.
Глава 6
Даже на Страшном суде я заявлю
отвод судье, обвинив его в соучастии.
Кони шли неспешной рысью. Брунгильда не была хорошей наездницей – можно ли освоить искусство верховой езды, лежа в тесном склепе в пещере хаммари? Однако происхождение обязывало, и сестра майордома с упорством, свойственным ее роду, училась держаться в седле.
Девушка с некоторым удивлением приняла неожиданное приглашение сэра Жанта на конную прогулку. Если откровенно – она испытывала к герцогу какой-то особый, смущающий ее интерес. Это пугало ее. Могучий нурсиец был женихом лучшей подруги, такой прелестной, такой грациозной и в то же время мудрой, словно царь Соломон. Грехом было заглядываться на этого красавца. И хотя она слабо понимала, что такое грех, – духовник тщетно пытался растолковать ей смысл библейских сказаний, – она откуда-то знала, что это нехорошо. Но не нашла в себе сил отказать, когда сэр Жант запросто пришел к ней и пригласил на конную прогулку.
Поросшие лесом берега Сены манили под сень вековых деревьев, обещая укрытие от полуденного жара. Но Брунгильде, казалось, зной вовсе не мешал. Она вообще любила тепло – до сих пор не могла окончательно согреться. В эти минуты она не слышала ни пения птиц, ни плеска воды, лишь тихий стук отчаянно колотившегося сердца.
Престолонаследник Нурсии по