Есть жуков и причинять добро. Александра Першина
восьмого этажа окружала не почва, а полноценная имитация тропического леса, так как внушительная часть насекомых данной климатической зоны жила на поверхности. Таким образом, жителям восьмого этажа удавалось жить одновременно и под землей, и находиться на ее поверхности среди растений, да еще и быть внутри здания. Из-за того, что часть цикла развития некоторых насекомых проходила в воде, по лесу протекал слабый трехуровневый ручеек, заканчивавшийся небольшим озерцом-болотцем глубокого зеленого цвета. Свет был приглушенный, красный, для получения существами определенной, необходимой им волны, поэтому там всегда стоял жутковатый полумрак. Благодаря специальным пульверизаторам поддерживалась очень высокая влажность, в некоторых местах доводимая до тумана. Но даже находясь вне его, Хана могла увидеть подсвеченные красным, витающие в воздухе частички воды, что выглядело поистине сюрреалистично, будто по атмосфере этого тропического космоса неторопливо плавали маленькие красные звезды. Девочка всегда уходила с восьмого этажа с мокрой кожей и сморщенными подушечками пальцев. Если влаги и в остальном подземелье имелось в избытке, то теплом она насыщалась только в Тропиках. Здесь поддерживалась температура около +30оС, и это было самым настоящим наслаждением. После исключения из экспедиционной команды Хана стала зябнуть в Гардасхольме и никогда не могла согреться до конца. Сырость, леденящий холод туннелей и не сильно отличающийся от него домашний климат. Она, казалось, потеряла человеческую способность к теплокровности и стала подстраиваться под окружающую среду. Вечная промозглость нервировала её и заставляла кутаться во множество слоев одежды. Однако в Тропиках она нежилась в тепле как кусочек свежего бекона в горячем масле, потрескивая от удовольствия.
Еще одна причина ценить нахождение на священном для девочки восьмом этаже – одиночество. Сюда допускалось крайне ограниченное количество людей, и во время своей работы Хана редко с кем-то сталкивалась. Девочка не любила общаться с гардасхольмцами. Обычно это были весьма несуразные диалоги, отчасти из-за отсутствия зрительного контакта, с дефицитом взаимопонимания. А ее дела в Штрудхарте наполняли ее, давали спокойствие и согревали во всех смыслах.
Глава 7
Ночь Марса и Эир в лесу вышла не из простых, но они не растерялись: завязали глаза мальчику и бродили знакомому участку леса, чтобы не замерзнуть. Коты, надышавшись свежим лесным воздухом, пришли в чувство и теперь не болтались обвислыми тяжелыми тушками, а дергались и голосили, возмущаясь такому варварскому способу фиксации. Когда ветви плотно расположенных деревьев стали пропускать первые рассеянные и неуверенные волны света, погорельцы решились повернуть к дому, изможденные ночным бдением, усугубленным неизвестностью.
Когда семья добралась до городка, робкий зарождавшийся свет окреп до полноценных утренних сумерек, сырых и туманных, а в нос вновь ударил тревожный