Ветви Ихуа. Александр Соловьёв
тварь! – рявкнул Сигурд, снова вскидывая нож. Он что, сам не понимал, кто общину уделал?
Он прицелился… Только вот… Еще минуту…
Что-то мешало. Не иначе, вопрос, на который он не знал ответа.
Как же это так, а? Отчего она жива – эта чахлая албианская сука? Как это она умудрилась проворных бигемов обойти?
Албианка бросилась к стене. Куда там… разве албы могут соперничать с бигемами? Сигурд схватив рабыню за ногу, рванул на себя. Обдирая локти, она с воплем сползла вниз. Волосы цвета мела рассыпались по темному камню.
– Нет! – заверещала. – Отпусти!
Наклонившись, он схватил ее за железный ремень, – албы носили их, никогда не снимая, как бигемы ошейники.
Подняв женщину на вытянутой руке, он неглубоко ткнул ее ножом в бок. Албианка взвыла. На шерстяной тунике появилось пятно.
– Тупица… – заныла она. – Все равно сдохнешь…
– Воздух… чем воняет? – спросил Сигурд.
Албианка перестала трепыхаться: похоже, смекнула, что есть шанс отсрочить смерть.
– Это газ… тут закоулок, запаха нет… – затараторила она. – Потому что воздушный пузырь… газ тяжелее воздуха…
Сигурд потянул носом.
– А? – он понимал, что тут запах и впрямь слабее, а больше ничего не понимал. – Ты отчего живая?
Приподнял ее выше, откинул волосы ножом. Острие чиркнуло по щеке, оцарапало, но женщина даже не дернулась. Держась рукой за рану на боку, она упрямо повторила:
– Тут воздушный пузырь… газ тяжелее…
Хитрит албианка. Мудреными загадками говорит.
Сигурд швырнул рабыню. Она упала на камни, глухо застонала, захлебнулась в кашле.
– Огин… – процедил Сигурд. – Мой дядя Огин. Где он? Ты отчего живая? Ну?
– Я не виновата, – женщина поднялась на четвереньки, попятилась. – Они не захотели… они все внизу.
Ей удалось взобраться обратно под свод. Одной рукой она держалась за окровавленный бок, другую выставила вперед.
Глупая – думает, это защитит ее от разозленного бигема.
Сигурд целил в сердце, готовясь сделать выпад.
– Погоди! – отчаянно взмолилась албианка. – Мы договоримся… я… я кое-что знаю. Поможем друг другу… выживем…
Ее глаза горели, она тяжело дышала, она хотела жить.
– Прошу, выслушай, – сказала женщина. – Если не поверишь… потом сам решишь, как поступить.
– Тварь! – рявкнул он. – Страшно? Кто я? Дикарь? Вы, белобрысые, много таких уделали?
– Нет! – она замотала головой. – Я никогда никого не убивала. И мои братья не убивали. Клянусь!
– Брехня! Видала, как Огин умирал? Ну! Отчего его нет, а ты выжила?
– Уилл… он меня спас… он первым наружу кинулся. Он поверил, схватил меня, наверх потащил…
Сигурд взвыл. Он потряс ножом.
Албианка застыла. Сигурд на миг представил ее мертвой – почему-то в гладком белом ложе.
Он сплюнул, убрал нож за пояс.
– Говори, – велел. – Медленно… понятно.
– Да! Да! – она вытерла лицо рукавом, ожила. – Послушай… было около четырех утра, все спали… Флай был за пультом…