Золотой тотем. Айрин Бран
неинтересен властям, этим и пользовались его жители. Никто не знал, сколько неопознанных трупов было закопано за границей города, впрочем, никого это и не интересовало.
Два всадника пересекли границу города и короткой рысью проехали по центральной, а можно сказать и единственной, улице Честервилла. Полуденное солнце светило им в спины, превращая их тела для большинства смотрящих на них в резкие черные силуэты на фоне бездонного ярко-голубого неба, напоминающего кусок высококачественной бирюзы, на котором не было ни одного облака. Но это не мешало горожанам и тем, кто сейчас отдыхал в Честервилле от своих путешествий, не имея средств на проживание где-нибудь в большом городе или даже в Паранте, глазеть на этих двоих, что уверенно ехали к дешевой гостинице в конце улицы. Кто-то даже пытался приветствовать МакАртура, узнавая его лошадь, но ответного приветствия не удостаивался. Сумеречный стрелок вообще опустил голову, отгораживаясь от этого порочного мира полами своей шляпы.
Оставлять лошадей у коновязи в столь неблагополучном месте было опасно, но вид их всадников говорил о том, что это будет последнее, что конокрады совершат в своей жизни. По тому, как эти двое вели себя, было понятно, что они, не задумываясь, пустят в ход свои револьверы, и рука их не дрогнет, а значит – нет надежды на промах. К тому же в Честервилле слишком хорошо знали Сумеречного стрелка МакАртура, чей знак, узнаваемая издалека геральдическая роза, был выбит на седле игреневого жеребца. Он буквально кричал о том, что любому, кто протянет руки к лошади, ждет смертный приговор, и хозяин животного убьет возможного вора, не задумываясь. С МакАртуром никто связываться не хотел, да и это было бы самым настоящим безумием. А безумцев тут не было, или, по крайней мере, они не были настолько безумны, чтобы перебежать дорогу Сумеречному стрелку. Никто в здравом и даже не очень здравом уме не покусился бы и на вторую лошадь, осознавая последствия. Ведь Сумеречный стрелок не стал бы разбираться, а его напарник вряд ли столь плохо стреляет, чтобы не попасть в конокрада. МакАртура боялись. МакАртура уважали. Это ощущалось не только в оставленных у коновязи конях, но и в том, как расступались даже самые пьяные из посетителей находящегося неподалеку салуна, что успели уже с утра залить глаза виски. Они словно трезвели на несколько мгновений, которые им требовались, чтобы отступить с дороги МакАртура.
– Так, напомните мне, зачем мы здесь? – нарушила повисшее между ними с самого утра молчание Сарина, разглядывая серое двухэтажное здание гостиницы, которое украшала заляпанная покрытая желтыми пятнами розовая вывеска, где гордо значилось: «Приют богини». – В этом кошмарном месте? Мне кажется или даже воздух здесь пропитан виски?
– Нам нужен маг, мы пришли за ним. Нам нужен определенный маг, и вы скоро узнаете, почему мы пришли именно сюда, – МакАртур был совершенно спокоен,