Яма. Грустные истории. Сергей Бушов
опять искупалась, – сказала Вика. – Но вообще холодно. А вы не сильно заняты сейчас? Я тогда зайду на минутку.
Антон не успел сформулировать ответ. В его дверь легонько постучали, и он автоматически открыл.
– О, прикольно, – сказала Вика, проходя мимо него в комнату. – У вас номер точно такой же, как мой, только в зеркальном отражении. И ещё у вас мебель подвинута. Понятно, до розетки добирались. Я бы такое не осилила. Я просто телевизор выдёргиваю и вместо него зарядку втыкаю.
Антону стало немного стыдно, что он сам до этого не додумался, и он от волнения сел на кровать.
– Так чем вы занимаетесь здесь, в номере? – спросила Вика. – Просто сидите в тишине?
Антон стал размышлять над ответом. Тем временем Вика подошла к ноутбуку и потрогала трещину на крышке пальцем.
– Бедненький, – сказала она. – Хорошая моделька. Я сначала хотела тоже Эйсер взять, почти такой же, но потом во мне гормоны взыграли, и я купила розовый Vaio. Двое суток ненужный софт вычищала. И я, кстати, тоже на него разок попой села. Но он не треснул, только заскрипел. Жалобно так…
– Нет, – сказал Антон. – Я книгу пишу.
Он и сам не понял, почему это произнёс. Сказав, немного испугался, но отступать было поздно, и он просто в очередной раз сжался в тугой комок, ожидая удара с неизвестной стороны.
– Ух ты, – сказала Вика, пытаясь заглянуть на экран. – Интересно. И о чём же?
Антон заволновался, захлопнул крышку ноутбука и пробормотал:
– Сложно объяснить…
– Я попробую понять, – сказала Вика, опускаясь на стул напротив того места, где сидел Антон.
Антон поднял глаза и встретился с ней взглядом. Глаза были глубокими, притягивающими. Они вроде бы просто представляли собой сферические фрагменты прозрачной живой ткани, призванной обеспечить оптическое преломление света для попадания на сетчатку, но в них чувствовались при этом внимание и живой интерес. Затем изображение с сетчатки по зрительному нерву должно было попасть в мозг. Осознание того факта, что у сидящего напротив существа в прозрачной тряпочке мог быть мозг, повергло Антона в дрожь.
– Я хочу изложить свою концепцию мира, – неуверенно промямлил он. – Свой взгляд на то, как мир устроен.
– Это типа как философский трактат? – повела бровью Вика.
– Нет, – ответил Антон. – Художественная книга. Про то, как главные герои постепенно понимают, что мир – не то, чем кажется.
– Это хорошо, – сказала Вика. – Простите, но я почему-то не думаю, что у вас получился бы хороший трактат. А роман – может быть. Так как, по-вашему, на самом деле устроен мир?
Антон чуть не сказал было «Сложно объяснить», но вспомнил, что он уже произносил эти слова, и ему стало жутко неуютно от этого.
– Я думаю, – сказал он, – что сознание на самом деле определяет материю. То, что мы чувствуем, создаёт мир вокруг нас.
– Ага, –