Девять камер ее сердца. Джанис Парьят
впилась мне в губу. Но мне нравились ее светлые волосы, и тонкая талия, и длинные ноги, которыми она меня обхватила. Наконец, я зарылся лицом ей в плечо, повыше маленьких грушевидных грудей, вонзился глубоко и крепко, и все довольно быстро завершилось. Я думал о тебе у костра.
Я увидал тебя снова только через месяц. На студенческой вечеринке, уже в городе, где не было реки. Одно из тех дурацких сборищ, которые обычно кончаются пьяными скандалами. Я обнаружил тебя на балконе, и ты, казалось, никого не ждала. На этот раз я точно решил сказать что-то запоминающееся.
– Куда ты делась, когда мы все накурились?
На секунду ты показалась озадаченной, но потом улыбнулась.
– Я вернулся с новым косяком… А ты уже ушла.
– Я замерзла… И хотела спать.
Я закурил и оперся на перила.
– А ты хорошо провел время… той ночью?
Я кивнул, вспышкой вспомнив белокурую девицу.
– Но было бы лучше, если бы там была ты…
– Сейчас я здесь.
– Надолго?
Ты взглянула на свой почти пустой пластиковый стаканчик.
– На сколько хватит выпивки.
– Значит, минут на десять.
Когда ты рассмеялась, мне захотелось тебя поцеловать.
Выяснилось, что ты тоже жила в маленьком городке на востоке. Но в другом, более дорогом районе. И что ты уже несколько лет живешь здесь. «И, возможно, иногда еще кое-где», – добавила ты. У меня было чувство, что ты можешь оказаться еще большим бродягой, чем я. Я-то, хоть и хотел убежать, знал свои корни. Тем вечером я подвез тебя домой на своем мотоцикле. Я ехал медленно, потому что мне хотелось показать, что я надежный водитель. Ну и чтобы поездка длилась подольше. Твои руки, обхватившие меня, твоя грудь, прижимающаяся к моей спине.
Когда мы приехали, я спросил: «Мы еще увидимся?»
Ты кивнула. Махнула рукой и исчезла.
Удивительно, поначалу у нас почти совсем не было ссор.
Я не был привычен к такому.
Мне было только двадцать два, но жизнь была длинной.
Я начал изучать то, что считали полезным мои родители. Но всего два семестра биотехнологий, и я провалил все экзамены, потратил все деньги на обучение за целый год и перевелся на другой факультет. Мой отец, физик, естественно, был взбешен. Но мама, более мягкая из них, убедила его оставить меня в покое. Если я хочу изучать графический дизайн, пусть так и будет.
И это они еще не знали, что вообще-то я хотел стать музыкантом.
– Ты хорошо играешь, – сказала ты.
Мы были в гостях, и там, в гостиной, мне в руки случайно попала гитара. «Спасибо, – ответил я. – Я сам научился».
Я не сказал тебе, что родители учили играть на пианино только мою сестру. Они думали, что мальчик не будет – нет, не должен – интересоваться такой ерундой.
Ты пододвинулась ко мне поближе. На тебе была длинная шерстяная юбка, потрепанная кожаная куртка и водолазка. Волосы были убраны вверх и выбивались по краям.
– Что тебе сыграть?
– О, да он берет заказы, – прокричал кто-то с другого конца комнаты.
– Не