Свет на теневую сторону. Людмила Федоровна Шалина
откормочного комбината в поселке Столбищи, после выпускного вечера в школе, зашла в магазин. Порхнув со ступеней, выбежала с продуктами назад. Лошадь у крыльца шарахнулась от неожиданности в сторону и раздробила ей правую стопу.
Вячеслав сделал Ирине пять операций. Хромота осталась. Тогда Гулов решил на ней жениться, чтобы девушка-инвалид, могла стать матерью.
За полгода пребывания дочери в больнице отец Ирины, (снабжая кое-кого парным мясом), сумел перебраться в областной центр и отхлопотать трехкомнатную квартиру.
Ирина родила двоих детей. Но зять пришёлся Семочкиным не по душе, – его живопись дохода не приносила, да и хирургом он оказался плохим.
Гулов, обозвал тёщу узурпатором и ушёл в общежитие. В больнице ему объявили судилище, которого добился отец Ирины.
Вячеслав взял в больнице расчет и уехал в другой город. Освоил профессию рентгенолога и нашёл себе в сожительницы Раю.
– А кто первая жена? – спросила Вера, сидя сейчас напротив его.
– Ортопед.
Тем временем Филипп показывал Мише фокус. Взял яблоко, гоп – и проглотил. Пожал всем руки и укатил на своей машине цвета крабов домой, – жена у него была крайне взыскательная.
Юра после ухода Филиппа стал жарко говорить, что надобно обновлять худсовет молодыми, свергнуть председателя худсовета, который любит прикинуться, как тяжела ему шапка Мономаха, и назначать новый состав правления! И всё на жену поглядывал, какой он, дескать, теперь молодец.
Кто-то обсуждал за столом производственные дела:
– Я добыл заказ, – тебе шесть, мне четырнадцать, каждая по триста тридцать. Завтра пойду убедю, – шестнадцать мало, двадцать сделаем!
Все начали расходиться. Гулов копошась в стопке своих холстов, обернулся:
– Жилкин, разреши поцеловать твою жену.
– Валяй.
Рот у Вячеслава был жесткий и плотно сжат. Ветлова отстранилась.
– Зачем ты здесь? – проронил Гулов. -…За-ачем ты вообще сюда приехала?!
– Мам, пошли домой!
Когда они спустились на улицу, Ветлова спросила:
– Что за человек Гулов?
– Непонятная личность! …А вобщем-то ничего мужик, всех лечить хочет, всех просвечивать. Приходит как-то в фонд: «Плюшевый разбился! Насмерть! Сам сейчас видел, – с Каменного моста ухнул …головой вверх».
– Гулов талантливый?
– Мужик с размахом, даровит. …Галстук носит! – добавил с умыслом Юра. – У него два больших пейзажа на выставку взяли. Но в Союз не прошёл. Какие-то анонимки на него в Москву в Правление писали.
– Не спи, Миша, сейчас придем. …Юра, твой плащ пахнет килькой. Его надо отдать в химчистку.
– А ещё чего отдать?
17. «Изм-есс», два архитектора и дитя незаконнорожденное.
После нескольких дней, проведенных в дружеских застольях, Юра сидел обычно дома, наверстывая упущенное время. Вымыл противень от газовой плиты, расставил на ней баночки с итальянской гуашью. Затянул до горла молнию