Разбитое сердце июля. Елена Арсеньева
Алена. – Какая еще шпана?! Тут что, рядом колония для малолетних преступников?! Тогда, извините, мне здесь делать нечего!
– Да что вы! – Уборщица явно испугалась такой бурной реакции на свои слова и даже сделала движение схватить Алену за руку, но вовремя остановилась. – Это я просто так сказала, никакой колонии тут нет, а всего лишь детский спортлагерь. Ребятне к озеру идти в обход неохота, через нашу территорию ближе, вот и норовят через забор перелезть и прошмыгнуть. Охрана их гоняет, гоняет, но ведь пацаны, разве за ними уследишь… Нет, вы не думайте, в корпуса они не лезут! Тут можно все, что угодно, безопасно оставить, хоть все двери настежь держи, никто не тронет, не возьмет, не беспокойтесь!
Алена недоверчиво пожала плечами. Господи, куда она попала? Детский спортивный лагерь! Со времен своего далекого детства и пионервожатской юности Алена сохранила к этим заведениям самое неприязненное отношение. Впрочем, времена, говорят, меняются… В любом случае, береженого Бог бережет, двери открытыми она не намерена оставлять.
Между тем уборщица повернулась к Алене спиной и принялась запихивать орудия своего производства в стенной шкаф. Давно Алене не приходилось видеть такого изобилия дороженных моющих и чистящих средств. Просто-таки витрина хозяйственного магазина где-нибудь на рю де Фобур-Монмартр в Париже. Вон и пылесос «Tefal» уютно свернулся внизу… Странно, конечно, что при таком арсенале в ход идут вульгарные швабра, ведро и тряпка. О родимый совок, ты неискореним!
– Вы, наверное, стучали? Извините, я убиралась и не слышала, и еще у меня телевизор в холле был включен на полную катушку, – продолжала свое уборщица, низко наклонившись и пытаясь пристроить в шкафу ведро, которое там почему-то упорно не желало помещаться. При этом она повернулась к Алене пятой точкой, и наша героиня вдруг обнаружила странную вещь: джинсы-то на уборщице надеты наизнанку. Футболка, кстати, тоже. Так вот чем объяснялся их неприглядный, как бы линялый цвет!
Выше поднимать брови было уже просто некуда, не то Алена это непременно сделала бы.
Оч-чень интересно. Эта особа, такое ощущение, вообще не имеет сменной одежды и, чтобы не испачкаться в процессе уборки, надевает свои вещи наизнанку? А потом, закончив работу, опять их выворачивает? Чудны дела твои, Господи, чего только не повидаешь на свете!
А, кстати, уборщица-то врушка. Насчет телевизора – врет определенно. Алена, стоя под дверью, прислушивалась очень внимательно: тишина в коттедже стояла полная – ни звука, ни шороха. Ах, ладно, на моральный облик уборщицы ей должно быть наплевать с такой же высокой башни, как и на физический.
Между тем уборщица окончила борьбу с ведром, закрыла дверцы шкафа (за ними немедленно что-то громыхнуло, словно обрушилось, но она не обратила на это внимания), мельком окинула Алену взглядом, запнулась, словно хотела что-то сказать, но не решилась и ринулась к двери, даже не простившись.
– Всего доброго! – послала ей вслед пожелание вежливая Алена, но ответа не дождалась: девица уже свернула за угол дома. Вот дурища, а? Она