Неаполь чудный мой. Антонелла Чиленто
меру использовали побои.
Здание школы представляло собой ветхий особняк XVIII века, в секретариате царствовал учитель Альдо Батталья, воитель как по имени[23], так и по поведению, – единственный сотрудник, к которому моя мать никогда не имела претензий. Секретариат размещался в комнате с высоким потолком, за огромной деревянной конторкой с откидной панелью.
Учитель Батталья всегда спрашивал меня:
– Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?
И поскольку отвечать “писателем” или “поэтом” казалось мне самонадеянным, ведь я была невысокого мнения о своих способностях, я говорила:
– Журналисткой.
Он улыбался – сигарета в зубах, французское “р”, руки в коричневых пятнышках.
Учитель жил на улице Астронавтов (мне казалось, и по сей день кажется, невероятным, что в Неаполе существует улица со столь воздушным и современным названием), на Колли-Аминеи.
Во время землетрясения один из филиалов школы, тот, что в Сенизе, эвакуировали.
Детей хотели перевести в другое место, расположенное за пределами Неаполя, в Ночере.
Разумеется, моя мама воспротивилась этому. Только представьте себе, как дети с площади Меркато каждое утро ездят в школу в Ночеру на автобусе!
Филиал из Сенизе расположили в каких-то бараках напротив улицы Марина, поблизости от порта. Зимой там стоял жуткий холод, ученики сидели на уроках в пальто, а еще там можно было поиграть с живыми зверюшками – мышами, лягушками.
Однажды утром я списала две стихотворные строчки из книги, найденной в учительской “Гуаччи Нобиле”, и использовала их, чтобы сочинить стихотворение о весне. Мы впервые получили такое задание, и я была уверена, что не справлюсь. Разве я не говорила учителю Батталье, что поэзия – не для меня? Что газеты – дело куда более серьезное? Те две строчки красовались на странице с изображением цветущего персикового дерева и звучали так: “Весна, ты так мила и так легка…”
Я хотела их списать, просто чтобы подтолкнуть себя, а продолжить самостоятельно, так что это не было слишком серьезным прегрешением.
И действительно, все прошло просто великолепно. Хоть мне и было стыдно за эту кражу, в которой я так и не призналась своей учительнице Аделе Мильярези, она поставила мне пятерку – красной ручкой.
С тех пор прошло столько лет, и теперь на писательских семинарах, которые я веду, в качестве одного из первых заданий я предлагаю слушателям продолжить стихотворение с заданной строчки. Это упражнение называется cut-up – “отрежь и приклей”. Сама того не зная, на площади Меркато я, вопреки высказанному намерению стать репортером, совершила первый шаг на пути к ремеслу писателя.
Сегодня в разгар дня, когда должна бурно кипеть торговля, на Меркато, рыночной площади, здесь увидишь разве что владельцев нескольких магазинов, открытые витрины которых выходят на улицу. Они сидят на солнце, в плотно застегнутых пальто и теплых куртках, смотрят на нас неприветливо, объясняют дорогу, теряют время. На мостовой расположились
Батталья (от ит. battaglia) – “сражение, битва”.