Она так долго снилась мне…. Тьерри Коэн
во сне, не предсказала смерть твоих родителей. Тебе же сначала показалось, что она сказала “любить”, так ведь? Только потом ты переписал в голове всю историю. Согласен?
– Я согласен. Но в любом случае это меня взволновало.
– Это тебя взволновало, потому что ты сам так захотел. Такая же история со вторым сном. Можно предположить, что у тебя возникло желание писать, которое она подтвердила во сне. Так уж устроен мозг, Иона! Он по-своему интерпретирует наши желания. Он не предсказывает будущее, он просто пытается обезвредить наши самые неприятные тревоги и заботы.
– Ладно, ладно. Не кипятись. Я все это знаю. И я не сумасшедший! Ну, может, слегка тронулся… но не сошел с ума, это точно.
– По-моему, ты в пограничном состоянии.
Она встала, явно слегка успокоившись:
– Ну что, сварим кофейку?
Мы послушно пошли за ней на кухню.
– Ну так что? Когда ты собираешься выйти на работу?
– Я взял еще неделю отпуска и по идее должен появиться там через три дня. Но я собираюсь уволиться.
Она резко обернулась ко мне.
– Ты что, шутишь?
– Нисколько. Я думаю, сейчас самый подходящий момент, чтобы с этим покончить и заняться чем-то другим.
– И чем же, например?
– Пока не знаю. Но я точно не чувствую в себе смелости вернуться в контору. Хочется очень много вещей поменять в жизни. И для начала очень неплохо будет сменить работу.
За последние дни я много об этом думал. Чувствовал, что не смогу вновь безболезненно войти в прежнюю реальность, когда родителей уже нет, не смогу возобновить прежние привычки, не смогу торчать за тем же рабочим столом в редакции, отсиживая положенные часы, и ходить обедать с коллегами. Я хотел писать, хотел жить в своей истории и чувствовать себя собственным персонажем. Но говорить об этом с друзьями было пока рано.
– Но ведь не так же все делается, Иона! Никто не бросает работу прежде, чем найдет другую.
– Хватит, Хлоя. Хватит изрекать мне прописные истины таким тоном, каким мать отчитывает придурковатого подростка.
Мое замечание ее задело, но она не собиралась признавать свое поражение.
– И на что ты будешь жить? – поинтересовалась она.
– Родители оставили мне немного денег. Вполне можно продержаться несколько месяцев, даже год, если не особенно шиковать. Да я и не особый транжира.
Она обернулась к Жошу, ища у него поддержки, но он ответил ей холодным взглядом, означавшим, что довольно уже донимать меня нотациями.
Лиор
Я осталась одна.
Больше ни один мужчина не сделает из меня дуру. Не нужны они мне, я сыта по горло их любовью и нежностью. Умеют только врать, брать и бросать.
Таково было мое решение, твердое и бесповоротное. Я тут же почувствовала себя сильной и гордой, сработал инстинкт самосохранения.
Бесконечные фиаско на любовном фронте измучили меня, истерзали. Механизмы защиты ослабли, и сопротивляемость организма упала почти до нуля. Душа была как открытая рана. Как