Стоны раненой избы. Пьеса, трагедия наших дней. Александр Николаевич Лекомцев
и нарыло снарядом. Самоё смешное, что все мы целы и невредимы.
Пыхайло: – Вроде, такое припоминаю. Что-то взорвалось, и всех нас троих повалило прямо почти в сенях. Да, получается, ты к нам заходил, коли и тоже попал под осколки. Но зачем ты приходил? Этого не помню.
Ирина Трофимовна: – Тебя, кажется, послали к нам твои друзья-ополченцы попросить у нас лопату. Вроде, ты рассказывал, как вы воюете с фашистами, сколько их положили за последние три дня. Что-то ведь такого говорил. Да?
Анатолий: – Как будто, рассказывал. Ведь и – правда. Положили мы этих нарков великое множество. Им только со старушками и малыми детьми воевать, ублюдкам! Но, дорогие мои, Ирина Трофимовна и Игнат Сидорович, без обиды скажу, что вас, всё-таки, контузило. Вы всё забыли. Если не всё, то многое. Я появился перед артобстрелом перед вами затем, чтобы предупредить вас. Вы должны были спрятаться в бомбоубежище.
Пыхайло: – Зачем?
Ирина Трофимовна: – Мы не собирались прятаться и бежать из собственной избы.
Анатолий: – А надо было бы. Я вам только и успел сообщить, что, по данным разведки народного ополчения, через пять-десять минут эти твари и недоноски будут обстреливать именно ваш жилой район из миномётов. Может, и артиллерию применят.
Пыхайло: – Да нам казалось, что дело идёт, пусть к временному, но затишью.
Ирина Трофимовна: – Вроде бы, подонки согласились на перемирие.
Анатолий: – Там некому верить. Заокеанская политика при одной извилине на всех, и та ниже пояса. Ведь вчера ещё, тоже в день, как бы, перемирия вас же бомбили (показывает рукой вверх). Вон крыша… вся дырявая. Мы по радиоперехвату обо всём узнали. Но я не успел вам ничего сказать перед миномётным и артобстрелом, моим дорогим знакомым. Нас, всех троих, и накрыло. Вроде бы, артиллерийским снарядом или миной. Я не вникал. Я уже после того, как вы пришли в себя, очухался. Вот отлежался в сенях и зашёл. Теперь побуду у вас.
Пыхайло: – Садись, Толя, за стол. Может чаю, пусть холодного и мерзкого и без сахара, но попьём.
Ирина Трофимовна (берёт чайник с печки, ставит на стол): – Вода уже с готовой заваркой. Мы, как англичане, по бусурмански, прямо в кипятке и заваривали, а не в чайничке. Для экономии, да и так быстрей. Присаживайся!
Разливает чай по кружкам.
Анатолий (садится): – Благодарю, конечно. Но я вернулся не чаи распивать. После такого мощного артобстрела, может, именно, здесь пройти и вражеская разведка. А нам уже хватит жертв. Эти сволочи никого не щадят. А уж я со своим автоматом, как-нибудь, троих-четверых гадов замочу. Шакалы завсегда трусливы. Им не воевать, а дерьмо через тряпочку сосать.
Игнат и Ирина Трофимовна тоже садятся.
Пыхайло: – Верно, конечно. Но нам придётся пить пустую холодную воду с заваркой, без сахара и кренделей.
Анатолий: – Да нормально! И вы уже про это говорили.
Ирина Трофимовна: – Ничего из продуктовых запасов у нас в избе не осталось.
Анатолий: – Через часа полтора закончится артобстрел и вылазки долбанных фашистов. Ребята их там… подзачистят,