Инквизитор. Часть 6. Длань Господня. Борис Конофальский
доктору. Понимаю, для девицы перед замужеством очень важно, чтобы всё было красиво, чтобы жених не отвернулся на брачном ложе от неё.
– Да, – согласилась девушка.
– Показывайте, я сейчас зажгу лампы, – сказал он вставая.
– Но это… В таком месте… – Она опять говорила это нерешительно, даже стесняясь, что было совсем не в её нраве.
– Ах, дитя моё, вряд ли вы меня чем-нибудь удивите, – отвечал старый хирург, зажигая необычные лампы одну за другой и ставя их на стол, – я всё уже видел и у мужей, и у жён тысячу раз. Где эта ваша «вещь», которую надобно удалить?
– Она у меня… – она вздохнула. – На крестце.
– Влезайте на стол, становитесь на колени, я взгляну и скажу, можно ли её удалить. Прошу вас, вот скамеечка, вставайте и влезайте на стол.
Агнес делала то, что он велит. И очень при этом волновалась, она даже поискала глазами Уту, кажется, нуждаясь в поддержке, но Уту врачеватель не впустил. Наконец, она залезла на стол и стала на колени. А он подошёл к ней сзади, поставив рядом лампы:
– Давненько, давненько я не задирал девицам юбок, – сказал хирург, копаясь в её одежде, – уж и забыл, как это делается.
Тон его был спокоен, а вот Агнес волновалась. Наконец он поднял её юбки. И… застыл! Агнес вдруг улыбнулась, хоть её поза и не располагала к улыбкам. Она не видела его лица, но буквально чувствовала его растерянность. Девушка одёрнула юбки, слезла со стола, уставилась теперь уже в серьёзное лицо старого врачевателя:
– Так что, доктор? Видали вы такое? Сможете мне помочь? – Агнес едва не смеялась, видя его растерянность. Хотя смеяться ей не надо было бы. Дело-то не очень и смешное вышло бы, донеси он на неё. – Ну, господин Лейбус, сможете?
Он молчал. Тогда Агнес полезла в кошель и достала из него маленький красивый флакончик:
– Коли сможете мне помочь, расплачусь с вами вот этим.
– А что это? – рассеяно спросил старик.
– Это снадобье, если его намазать на шею женщины, то оно рождает в ближних к ней мужчинах страсть неуёмную и придаёт им мужских сил. Впрочем, могу заплатить и серебром.
– Приходите завтра, госпожа, утром, пока света много и глаза мои ещё видят, – сказал он, чуть подумав. – С собой возьмите тряпок побольше.
– Так какую плату вы пожелаете? – спросила девушка, чуть улыбаясь. – Снадобье или серебро?
– Хочу испытать снадобье. Хочу знать, неужели такое возможно.
Выходя от хирурга, Агнес думала о том, что всё у неё, кажется, получилось. И можно было бы довольной быть сегодняшним днём, вот только поняла она, что денег у неё было мало. Сто талеров да один золотой! Что это? Этого ни на что не хватит. Ведь ей и посуда аптекарская, и шар хрустальный, и, может быть, услуги хирурга нужны. Очень нужны. И на всё это деньги надобны. А жить ещё нужно, людишек своих содержать, лошадям корм, они жрут как не в себя, за дом платить, платьев новых хочется, книг. Всего хочется. И на всё деньги, деньги, деньги нужны. Серебро хотя бы. А лучше золото. Да, денег ей нужно было много, очень много. Так и садилась она в карету с лицом задумчивым. И дума у неё была лишь одна.