Душеед. Максим Бодягин
с её тёмными глазами, сделала большой глоток, слизнула с губ жирную сладковатую плёнку. Зачем это вам, кане Ине, спросил Ленос Краб, принимая из её рук опустевшую чашку. Как кане водолазов, я хочу в точности знать все работы, которыми заняты мои люди, ответила Ине: покойный муж всё время заставлял меня сидеть с дочерьми, а домохозяйка не может достойно управлять могучей семьёй водолазов.
Она не могла ответить Леносу правду, более того, она вряд ли позволила бы произнести её вслух даже самой себе. Ине до сих пор не оправилась от всех потрясений, которые сопутствовали гибели её мужа, поэтому она пыталась утопить пугающие мысли в любой активности: знакомилась с прополкой водорослевых полей, выращиванием и лечением креветок, донной разведкой, рыболовством, в общем, всем тем, чем уже два столетия занимались водолазы.
Ленос степенно кивнул в ответ на слова Ине. Он уважал свою кане и гордился тем, что после смерти своего мужа Зехарии Бешеного именно она взяла на себя бразды управления уной водолазов. Краб даже иногда думал, что слегка влюблён в Ине, но тут же гнал эту крамольную мысль от себя. Все любят нашу Благочестивую Ине, думал он, любуясь длинной шеей кане. Конечно, жаль, что из-за траура она обрила голову и сейчас выглядит похожей на мальчишку, но, хвала Лебеофану, она, по-крайней мере, не покончила с собой. Хотя и собиралась последовать за мужем. Великая женщина.
Ленос, а щенкам хватит молока, может, я слишком много выдоила, послышался обеспокоенный голос Ине, вернувший Краба с небес на землю. Он потёр нос клешневатой рукой и качнул головой: нет, кане Ине, щенки ещё маленькие, им сейчас молока хватит, до середины лета можно доить спокойно. Это потом они уже разожрутся, но там их уже женщины начнут водорослями прикармливать. В общей сложности, перебои с молоком у нас будут дней с десять, наверное. А пойдёте щеняток смотреть? Все женщины это любят.
Он приглашающе махнул рукой, не дожидаясь ответа и пошёл вдоль цепочки слабых эфироновых светильников, желтеющей вдоль длинного каменного свода катакомб. Благочестивая Ине шла за командующим эллингами с любопытством озираясь по сторонам. Она не так часто здесь бывала и у неё, как правило, не было времени на то, чтобы подробнее ознакомиться с этой частью катакомб. Стойлища для дойки моркоров – большие деревянные загоны десять на три метра – тянулись бесконечными ячейками, разбивая на прямоугольники чёрную воду канала. Сюда они заплывали из семейного канала, где нагуливали жир вместе со своими щенками, которых на короткий период дойки переводили в щенячий загон. Взрослые самцы паслись отдельно, ближе к выходу в залив, их к семьям не допускали. Они были больше и тяжелее самок, почти двенадцать метров в длину и больше двух тонн весом. Иногда, когда между ними вспыхивали драки, их приходилось разгонять эфироновыми разрядниками, чтобы эти увальни не нанесли друг другу травм и не порушили постройки. В хорошие годы они плавали на вольном