Война волка. Бернард Корнуэлл
принц.
Ингильмундр выждал, когда человек Этельстана переведет ему сказанное, затем принял из рук одного из своих спутников простую деревянную шкатулку.
– Это подарок в честь твоей победы, – пояснил он. – Лорд принц, он скромный, но это самое дорогое из того, что у нас есть. – Снова опустившись на колени, норманн положил шкатулку к ногам Этельстана. – Мы рады, лорд принц, что твои враги повержены.
– Без твоей помощи, – не удержался я от ремарки, пока Этельстан слушал перевод.
– Сильному не требуется помощь слабого, – возразил Ингильмундр.
Говоря, он посмотрел на меня, и я удивился серьезности, мелькнувшей в его голубых глазах. Норманн улыбался, держался скромно, но взгляд был настороженным. С ним приехали всего четверо, и, подобно спутникам, одет был вождь в простые штаны, рубаху и куртку из овчины. Ни доспеха, ни оружия. Единственное украшение – два амулета на шее. Один, вырезанный из кости, представлял собой молот Тора, другим был серебряный крест, инкрустированный камнями. Никогда прежде не доводилось мне наблюдать сочетания этих символов.
Этельстан снова поднял норманна.
– Ты уж прости лорда Утреда, – сказал он. – Ему повсюду мерещатся враги.
– Так это лорд Утред! – воскликнул Ингильмундр, и в голосе его прозвучало радостное удивление и даже восторг. Он поклонился мне. – Господин, для меня это честь.
Этельстан взмахнул рукой, подошел слуга и открыл деревянную шкатулку. Она, как я увидел, была полна рубленым серебром. Блестящие кусочки были нарублены из ожерелий и брошей, фибул и колец. Они шли в ход в качестве монеты. Оценивая сумму, купец взвешивал рубленое серебро. Подарок, как я мрачно подметил, далеко не пустячный.
– Ты щедр, – пробормотал Этельстан.
– Мы бедны, лорд принц, – ответил Ингильмундр. – Но благодарность наша обязывает предложить тебе дар, пусть и ничтожный.
А в своих избах, продолжал размышлять я, он, без сомнения, прячет клады из серебра и золота. Ну почему Этельстан этого не понимает? Или благочестивая надежда обратить язычников в истинную веру перевешивает подозрения?
– Через час мы проведем благодарственную службу, – сказал принц Ингильмундру. – Надеюсь, вы поприсутствуете и послушаете те слова, что скажет в своей проповеди отец Свитред. В этих словах заключена жизнь вечная!
– Лорд принц, мы будем слушать очень внимательно, – охотно пообещал Ингильмундр.
Меня так и подмывало рассмеяться. Он говорил все, что Этельстану хотелось услышать. Было совершенно очевидно, что Этельстану нравится молодой норманн, как и то, что он упорно не замечает хитрости под маской этого красивого лица. Принц видел в нем покорность, а ее христиане, как ни странно, почитают за добродетель.
Смиренный Ингильмундр разыскал меня после бесконечной проповеди Свитреда, на которую я не пошел. Я был на пристани Брунанбурга, смотрел лениво в корабельное чрево и мечтал оказаться в море, с парусом, полным ветра, и мечом на боку. Услышав стук шагов