Американская грязь. Дженин Камминс
рюкзак на плечи и подтянула на нем лямки; затем подхватила саквояж. Они прошли несколько кварталов на север, свернули налево в сторону пляжа, а потом снова двинулись на юг – Лидия никак не могла определиться, какая стратегия лучше: затеряться в толпе среди туристов или вообще избегать чужих глаз. Она часто оглядывалась через плечо, внимательно изучала лица водителей в проезжавших мимо машинах, крепче стискивала руку сына. Возле чьей-то распахнутой калитки на них принялась с лаем наскакивать дворняжка. Из дома за калиткой вышла женщина в застиранном платье в цветочек, чтобы утихомирить собаку. Но прежде, чем она успела подойти, Лидия яростно пнула дворняжку ногой, не испытывая ни малейших угрызений совести. Женщина что-то закричала им вслед, но Лидия пошла дальше, крепко держа сына за руку.
Лука поправил козырек бейсболки, которая была ему велика. В ленту вокруг головы крепко впитался отцовский пот, и время от времени мальчик двигал кепку на голове, чтобы почувствовать запах Папи. Чуть погодя он вдруг испугался, что так весь запах улетучится, и перестал трогать ее вовсе. Через некоторое время они заметили автобус и решили поехать на нем.
Стояла середина субботнего дня, и народу было немного. Заняв свободное сиденье, Лука поначалу обрадовался, но быстро понял: постоянное движение ног, носивших по городу его маленькое тело, – единственное, что хоть как-то сдерживало ужас, который грозил вот-вот обрушиться на него. Стоило ему сесть рядом с Мами в голубое пластиковое кресло и свесить ноги, как он сразу начал думать. Начал дрожать. Заметив это, мать обвила его рукой и крепко прижала к себе.
– Нельзя здесь плакать, mijito[12]. Подожди немного.
В ответ Лука молча кивнул и, как ни странно, сразу перестал дрожать; слезы тоже отступили. Прислонившись головой к теплому стеклу, мальчик выглянул на улицу. Он пытался сосредоточиться на пестрых красках города: на зелени пальмовых листьев, стволах деревьев, выкрашенных в белый для защиты от жучков, на ярко мигающих вывесках отелей и магазинов. Проезжая мимо аквапарка «Эль-Ройо», Лука смотрел на детей и подростков, стоявших в очереди за билетами. На ногах у них были шлепанцы, на плечах висели полотенца. Позади них взлетали и опускались красно-желтые водные горки. Лука положил на стекло палец и по очереди раздавил каждого ребенка. Автобус со скрипом затормозил, и в салон вошли три подростка с мокрыми волосами. Они прошли мимо Луки и его матери, не обратив на них внимания, и расселись в последнем ряду. Уперев локти в колени, они начали тихонько переговариваться.
– Папи собирался меня отвезти. Как-нибудь летом, – сказал Лука.
– Что?
– В «Эль-Ройо». Он говорил, что можно съездить летом. Когда у меня начнутся каникулы, он бы отпросился с работы.
Лидия втянула щеки и закусила нижнюю губу. Предательский рефлекс: она злилась на мужа. Тем временем водитель закрыл двери, и автобус снова влился в общий поток машин. Лидия наклонилась и раскрыла молнию на саквояже. Затем скинула туфли на каблуках и переобулась в стеганые
Сыночек (