Позывной «Крест». Константин Стогний
им христианка были в недосягаемости. Он на четвереньках пополз к двери, потащив за собой свой ценный груз.
– Аллах акбар! Аллах акбар! – закричали взволнованные «спасатели», когда поняли, что это победа.
– Она жива? – взволнованно спросила Светлана в вестибюле.
– Не знаю, – с раздражением ответил Лавров, подхватывая вывалившийся из-за пазухи монахини длинный увесистый сверток. – Спроси у нее.
– Помоги мне! – вдруг по-русски попросила монахиня, еще совсем молодая женщина с красивыми зелеными глазами. Она едва могла говорить.
«Что ж тебе в келье не сиделось, дура», – с горечью подумал Виктор.
– Матушка, все будет хорошо. Меньше говори – теряешь силы, – посоветовал Лавров вслух.
Вокруг Виктора и раненой монахини столпились Светлана, Аднан, Антуанетта и еще несколько жителей Маалюли, вбежавших в гостиницу через черный ход.
– Меня зовут Емилия…
Монахиня, с трудом пошевелив рукой, сделала короткий жест и моргнула: дескать, нагнись, что-то скажу. Виктор склонился к самым губам раненой и, услышав шепот, только кивнул головой в ответ.
– Я из Запорожья, моя фамилия… Моли… бога… – добавила вслух Емилия.
Глаза ее закрылись, голова безвольно повисла на плече.
– Так. Принесите мне горячую воду и полотенце, Антуанетта, живо, – строго сказал Лавров и, сняв маленькую заплечную сумку, с которой никогда не расставался, стал доставать аптечку. – Аднан, у тебя есть водка? – Он посмотрел в глаза хозяину отеля. – Надо. Иначе мы ее потеряем.
Аднан молча кивнул и затрусил куда-то вслед за Антуанеттой.
– Вы, двое! – продолжал командовать Виктор, глядя на сирийцев-«спасателей», пришедших с черного хода. – Света, переведи им! Один – к черному ходу, другой – к центральному. Увидите моджахедов – кричите.
Все команды Лавров отдавал решительно и четко, и Светлана невольно любовалась им. Сколько же в нем было того, чего не хватает многим современным мужчинам!
– Ты чего стоишь, Света? – добрался до нее Виктор. – Шуруй за бинтами! У меня в номере в большой сумке, в боковом правом кармане четыре пакета стерильных бинтов. Тащи все. Бегом.
Девушка кинулась исполнять приказание журналиста-разведчика.
Вестибюль опустел. Только в углу, подобрав ноги, сидел старый Захреддин и молился.
– Ах ты ж конь с яйцами, – возмущенно буркнул Виктор себе под нос, – кому война, а кому мать родна. Ладно…
Пока выполнялись распоряжения, Лавров спрятал сверток монахини в свою сумку, достал из бокового кармана оранжевую коробочку с обезболивающим, вынул карпулу со шприцом и вколол лекарство тяжелораненой.
Через две минуты после того, как все собрались, Виктор осмотрел раненую и сообщил:
– У нее артериальное кровотечение. Мы сами не справимся. Ее нужно доставить в больницу.
– В трех кварталах отсюда госпиталь, – сообщил сириец, стоявший у стеклянной двери гостиницы.
В этот момент на улице