Сирота с Манхэттена. Мари-Бернадетт Дюпюи
прощание. И, быть может, настроение у всех будет получше.
Адела обрадовалась этой отсрочке. Несколько лишних часов могут изменить многое, даже если решение, казалось бы, уже принято…
Подали дижестивы[3] – вещь необходимую после жаркого из говядины, с поджаристой корочкой, с гарниром из белых грибов и картофеля, – и за столом на время воцарился мир. Потягивая черносмородиновый ликер, Гуго Ларош думал, как ему удержать дочь и внучку. Он отказывался представить их на борту корабля, и еще меньше – на улицах Нью-Йорка.
– Гийом, зять мой, – начал он, отставляя пустой бокал, – приношу вам мои извинения. Но поставьте себя на мое место! Мы только-только сели за стол, и вдруг вы объявляете, что через четыре дня отплываете в Америку из Гавра! Есть отчего расстроиться! Это серьезное предприятие, и я бы предпочел узнать о нем заранее, чтобы мы с вами и Катрин могли все обсудить. Но сделанного не вернешь. Я позволил себе резкие высказывания в ваш адрес, прошу меня простить.
– Я охотно прощаю вас, мсье Ларош.
– Поговорим начистоту. Когда вы только поженились, я злился и вел себя с вами соответственно. Но вы должны признать: я взял себя в руки, смирился с вашей любовью. Давайте вернемся к истокам всех проблем.
– Не понимаю, о чем вы.
– Что, если я предложу вам перспективу, возможность работать здесь, в поместье? Становитесь моим компаньоном, переезжайте в замок, благо комфортабельных комнат у нас множество. Наша дочь снова будет жить в привычной обстановке, родившийся ребенок получит все самое лучшее. Будем с вами работать вместе и делить прибыль.
Этого Катрин точно не ожидала. Отец, этот бескомпромиссный винодел, – и вдруг делает такое серьезное предложение зятю, которого презирает? Поверить невозможно!
«Гийом не сможет отказать, это было бы глупо! – внутреннее ликовала Адела, в чьих глазах снова зажглась надежда. – Они останутся, я уверена!»
– Это большая щедрость с вашей стороны, мсье, – вежливо отвечал плотник. – Но мне не по душе работа на виноградниках, и роскошная жизнь тоже. Я люблю свою работу, и Новый Свет зовет меня. Свою жизнь мы будем строить там – моя жена, дети и я, так, чтобы ни от кого не зависеть. Сожалею, но будет так.
Катрин с облегчением вздохнула. Молодой женщине показалось, будто она уже ощущает дуновение океанского ветра на своем лбу и щеках. Ее радость не укрылась от отца, однако он скрыл раздражение под вымученной улыбкой.
– Что ж, Гийом, в душе вы гордец, – проговорил Гуго, – и зачастую это залог успеха. А еще вы смелы, и глупо было бы вас в этом упрекать. Мы могли бы поладить… Но на этом закончим наш разговор!
Гийом кивнул, соглашаясь, потом подмигнул Катрин. Ничто не заставило бы их с женой, одинаково стремящихся к свободе и новым открытиям, передумать.
Элизабет пересела на свой стул и стала спокойно доедать десерт в уверенности, что родители ее любят и увезут с собой.
Вот уже две недели по вечерам она слушала их рассказы о том, как они будут долго плыть по морю.
Дижести́в – так называется напиток, который подают после еды для лучшего переваривания пищи. Обычно это коньяк, бренди, виски и т. п., но в качестве дижестивов могут подаваться и ликеры, бальзамы и крепленые вина.