Кофе с корицей. Сергей Терещук
межгород. В старом еще формате. Что же это получается, Зинаида свет наша Михайловна? Не простая вы у нас! Загадочная… Нет, оно, конечно, всякое может быть. Любовь дело такое. Никаких преград. Но вот почерк…уж больно грубоват. Даже хамский. Размашистый и неровный. Женщины так не пишут. И потом, нелепо все получается. Зачем это женщине прятать серьги в машине, завернув в бумажку с телефонами других женщин? Шпионка она что ли? А значит, шерше ля мужчину. Сдается мне, до Зинаиды машина принадлежала некоему товарищу. Заслуженному Дон Жуану Советского Союза. И тогда все сходится.
Тут внизу еще дата приписана: 25 марта.
И в кружок обведена красным карандашом. День рождения? День знакомства? День первого свидания? Поцелуя? Секса? День прощания? Какие еще бывают дни?.. Воображения не хватает! Или знания жизни! Будем считать так: в это время произошло нечто знаменательное, требующее подарка! Значит, серьги эти предназначались одной из дам. Только вот вручить он не успел. Возлюбленной своей. Возникает вопрос, почему? Передумал? Расстались? Может… умер? Как бы то ни было, и то, и другое, и третье – только гипотеза. Надо проверить все варианты! Да, Долли? Молчишь? А чего ты скажешь? Ты же свидетель! Да? Даже соучастник! Кто тут сидел на этих местах? А? Кто тут кого за коленки хватал? Могла бы говорить, я думаю, много чего нарассказала! Недаром Григорий сказал, что с норовом ты. Повидала на своем веку, я думаю, всякого Якова! И тАкого, и сЯкого! Надо бы найти Зинаиду Михайловну и поспрашивать. У кого она машину приобрела? А заодно и про серьги намекнуть. А вдруг все просто, и серьги ее… Тут и сказочке конец, а кто слушал, тот… не спал.
Я свернул бижутерию в бумагу, положил в пакет и спрятал во внутренний карман пиджака. Посмотрел на здание фирмы, и энтузиазма резко поубавилось. Вспомнился мне весь мой публичный позор с занесением прямиком в личное пространство моей души. И стало мне тоскливо. «Кого я собрался искать?» – спросил я себя и тут же ответил:
– Конечно, это все не сейчас… и не завтра, а как-нибудь потом!
В салоне автомобиля потемнело. Тяжелые тучи ползли по стеклу офисного центра, нагоняя чувство отчаяния.
– Мне бы с собой разобраться… С жизнью своей! Я даже не знаю, где спать буду сегодня. Чего я чужие ребусы собрался решать? Тоже мне, Пинкертон хренов! Сыщик! Свою жизнь устрой, а потом в чужих разбирайся!
Погода резко изменилась. Похоже было, что опять ливанет. И не слабо так! Надо уезжать с этой парковки. И чем скорее, тем лучше. Совершенно не важно, куда. Лишь бы с глаз долой. Пока не застукал шеф. А то торчу тут со своей кралей цвета слоновой кости. Как бородавка на носу. Хорошо, что окна нашего офиса выходят на другую сторону. Как бы я потом боссу объяснял? Стоял, стоял, а потом свалил! Нифига се выступил, да?
– Да? Долли! Нормально? Поедем, красотка… поедим! А цацки-сережки эти – баловство все! Блажь! Оно мне надо? Искать неизвестно кого, неизвестно где и неизвестно для чего. С чего я добрый такой, а? Никому не нужный! Отовсюду изгнанный!
И так мне жалко стало себя. Так обидно! До дрожи в коленках! До ломоты в скулах. До скрипа в зубах!
– Я никому не нужен, – закричал я, –