Теракты и диверсии в СССР. Стопроцентная раскрываемость. Вадим Удилов
в бараке для сопротивления будут ограниченны, особенно если провести задержание их на рассвете, когда моряки еще будут спать. Но часового нужно было снять бесшумно, по всем правилам партизанского искусства.
Весь вечер и ночь готовилась операция по захвату. Но как бесшумно снять часового? Окончательное решение созрело уже на месте захвата на рассвете.
В это время на заводике кончилась ночная смена. Около двух десятков рабочих, мужчин и женщин, окончивших смену, прошли домой недалеко от барака. Часовой на них никак не реагировал. Более того, часовой сам вышел к проселочной дороге и что-то спросил у проходящих. Решение созрело немедленно. Геннадий Дурандин и Володя Борташевич «одолжили» у завода две промасленные спецовки, слегка «прикоптили» свои лица и под видом рабочих, окончивших смену, двинулись мимо барака. Продолжая якобы ранее начатый разговор, они остановились невдалеке от часового, не обращая на него никакого внимания. А тот наблюдал за ними. Геннадий и Володя в разговоре достали папиросы и стали искать спички. То ли от сырости, то ли еще по какой причине они не загорались, и тогда один из них показал рукой на костерок возле часового. Не торопясь, продолжая между собой разговор, они подошли к нему, попросили достать тлеющий уголек. Далее всё, как принято было говорить в то время, было делом техники. Через 15 секунд часовой с кляпом во рту и закрученными назад руками лежал на земле, а мы, группа оперработников, молча бежали к окнам и двери барака, перекрывая беглецам пути отхода…
Среди изъятых у моряков вещей были парабеллум и бельгийский 15-зарядный пистолет, несколько ножей, карты с начертанными маршрутами передвижения в Афганистан, около 600 американских долларов, которые я держал тогда в руках впервые.
С учетом накопленного мною опыта, а также сохранившегося фронтового задора и энергии руководство МГБ приняло решение назначить меня начальником группы по оперативному обслуживанию интернированного в СССР отряда иракских курдов под командованием Моллы Мустафы Барзани.
В 1930–1940 годах фамилия руководителя большого курдского племени Барзани была широко известна на территории Ближнего и Среднего Востока. Знали об этом племени и политики империалистических государств. Англичане, занимавшие в то время превалирующие позиции в политике народов Ближнего и Среднего Востока, настороженно следили за каждым шагом семьи Барзани, не без основания полагая, что они в своем движении за объединение всех курдских племен в единое государство смогут нанести урон их имперским интересам. Поэтому не только следили, но и всячески исподтишка противодействовали курдам. Но внешне они всячески заигрывали с Барзани, одобряя и восхваляя его политические и практические шаги, когда им это было выгодно.
Не дремали и политики немецко-фашистского рейха и его разведка, склоняя курдов, сартов, фарсов, арабов и другие маленькие народности, населявшие территории Ирана, Ирака, Сирии, Турции, различных арабских эмиратов, к центробежным тенденциям, к восстанию против