Осень на краю. Елена Арсеньева
в классах.
Период решительных боевых действий – конец четверти или трети.
Генеральное сражение – годовые экзамены.
Карта военных действий – расписание уроков.
Объявление о мобилизации – расписание экзаменов.
Сношение между армиями – разговор во время урока.
Официальный орган неприятеля – кондуит.
Главная квартира неприятеля – учительская.
Новобранцы – ученики начальных классов.
Ветераны – ученики выпускных классов.
Демобилизация – окончание гимназии.
Частичный успех неприятеля с захватом в плен – оставление после уроков.
Лагерь военнопленных – гимназический карцер.
Наблюдательный пункт неприятеля – кафедра.
Ураганный огонь противника – беспощадное становление «единиц».
Проредить ряды армии – не допустить кого-то к экзаменам.
Неустойчивые бойцы – неуспевающие.
Тылы наших армий – «камчатка», задние парты.
Передовые рубежи, передовая линия окопов – передние парты.
Снайпер – отличник.
Стычка с неприятелем – ответ с места.
Грубое нарушение нейтралитета – неожиданный вызов к доске.
Беглый огонь неприятельской артиллерии – массовый опрос.
Вести дипломатические переговоры – разговаривать с учителем с целью выиграть время или потянуть до звонка.
Наступление неприятеля по всему фронту – опрос за весь курс.
Ратники второго разряда – второгодники.
Передавать подкрепление – передавать сдувалку.
Измена – ябеда.
Перебежчик – ябедник.
Сигнал к отступлению неприятеля – звонок с урока.
Затишье между боями – перемена.
Временное перемирие – каникулы.
Попытка отбить потерянные позиции – переэкзаменовка.
Капитуляция – исключение из училища».
– Мать честная! – сказал Тараканов. – Вот это да…
– А сдувалкой теперь что же, шпаргалку зовут? – удивился Охтин. – Ишь ты! В наше время такого слова не было.
– В наше тоже, – подтвердил Тараканов. – Но не в этом закавыка… Слушайте, Русанов, что же мне с вами делать?
– А что? – спросил Шурка с замиранием сердца. – Вы все еще не верите, что про Вильгельмов я писал?
– В том-то и штука, что верю… – сердито сказал Тараканов. – Нет сомнений – писали вы! И даже верю, что именно на пенечке, одним духом. Но беда вот какого рода – гонорар я уже выплатил покойному Кандыбину, и назад его изъять, сами понимаете, не представляется возможным. К Малинину просить деньги обратно я тоже не могу идти. Как же нам поступить, а, Александр Константинович?
– Да ерунда! – махнул рукой абсолютно счастливый Шурка. – Гонорар ерунда! Хотите…
Он чуть не сказал: «Хотите, возьмите себе заметку про позиционную войну в гимназии, хотите,