Позволь любви найти тебя. Джоанна Линдсей
ему финансировать конную ферму. А теперь, поскольку его стали нанимать главные лондонские богачи, может получиться так, что оно будет даже более выгодным, чем сама ферма.
В общем, Девину не хотелось, чтобы этот побочный заработок исчез. То, что он затеял на новой ферме, было куда более захватывающим и многообещающим, чем управление давно налаженной работой на ферме в Ланкашире, и придавало гораздо больше смысла жизни. Не то чтобы ему не нравилось работать в Ланкашире, учитывая его любовь к лошадям. Но там все стало по-другому после того, как Дональд и Лидия переехали в Лондон.
Он знать не знал, что они планировали сделать это давно и ждали только, когда он закончит школу.
– Я не хочу, чтобы ты думал, будто мы тебя бросаем, – сказал Дональд через несколько недель после его возвращения из школы домой. Обведя рукой имение, он добавил: – Все это однажды будет принадлежать тебе, поскольку ты мой наследник. А теперь, после окончания школы, ты уже достаточно взрослый, чтобы взять бразды правления в свои руки.
Дональд усыновил Девина после смерти матери, чтобы племянник получил фамильное имя. Какая ирония, думал иногда Девин, в том, что он бы не познакомился с этими единственными оставшимися в живых членами семьи, если бы отец не захотел выгнать его из дома еще ребенком. Мать никогда не упоминала о своем брате до того дня, как вышвырнула сына из своей жизни.
Девин никогда не заговаривал об этом с дядей. После смерти матери он и вовсе не мог заставить себя заговорить о ней. Он ненавидел ее за то, что она умерла. А потом его отправили в школу, причем в очень хорошую, и все болезненные вопросы как-то отпали.
До того дня, когда Дональд сообщил Девину, что передает ему ферму, и прибавил:
– Твоя мать гордилась бы тобой.
Упоминание о матери задело за живое, и вопросы посыпались сами собой:
– Ты отрекся от нее, да? Поэтому она никогда не рассказывала мне о тебе, пока ты не приехал в Лондон забрать меня?
– Нет, что ты, мы с ней просто поссорились, только и всего. Но теперь это не имеет значения.
Несомненно, дядя не хотел говорить об этом даже тогда. Но Девину необходимо было знать правду.
– Тебе не кажется, что я уже достаточно взрослый и вполне могу узнать, что я незаконнорожденный?
– Ну конечно же, нет! – пытался настоять Дональд, но его лицо утратило все краски, и он не смотрел в глаза Девину, повторяя: – Она вышла замуж за твоего отца, но он умер, когда ты был еще младенцем.
– Человек, чьего имени я даже не помню, потому что она отказывалась говорить о нем? Кто его придумал – она? Или ты?
Дональд вздохнул, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. В то время ему перевалило за сорок пять, а выглядел он и того старше. Светлые волосы, припорошенные сединой, голубые глаза, так похожие на глаза сестры, дубленая кожа, сутулые плечи. Он всю жизнь не просто выращивал лошадей, он их дрессировал, чистил, кормил, обращался с ними, как с собственными детьми, которых у него никогда не было. И все свои знания, всю любовь к лошадям он передал