Отражение тайны. Дмитрий Градинар
хламом под открытым небом. Значит, не будет никакого водомётного залпа. Ни на пятнадцать минут, ни на пятнадцать мгновений.
Мысли лезли и лезли. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Мы, изгои, думали сохранить человечность, не позволив ей раствориться во вседоступности, которую предлагала Конфедерация. Неужели на самом деле вышло, что мы просто опускались на какое-то вязкое патриархальное дно, окруженные со всех сторон презрением? Потеряли будущее и уходили из своего настоящего в прошлое…
– Ну, что? Приятно смотреть? – крикнул я, обращаясь к шестерым пожарным на другом берегу, которые были, пожалуй, единственными сторонними зрителями. Наверняка они просто должны следить, чтобы огонь как-то там не перекинулся на другой берег. Ветер, искры, щепки, да мало ли…
Естественно, мне никто не ответил. Естественно, я и не ожидал ответа. Для конфедератов мы не более чем бельмо на глазу. Этакие мазохисты, занимающиеся самобичеванием, самолично наложившие на себя суровую епитимью. Ну что ж, выкручивайтесь, как можете, вот вам и подходящее испытание. Так думали сейчас все, кто видел пожар в поселке. И наверняка радовались, что вот-вот исчезнет этот нелепый упрёк перед лицом Большого Звёздного Брата, дарившего самые яркие игрушки. Не исключено ещё, что нас просто не захотели больше терпеть, а потому – пожар. Вот как я думаю.
– Интересно, смогут они с того берега достать из брандспойтов? – раздался над самым ухом вопрос.
– Эти, что ли? – я обернулся. Пожал плечами. Всего-то ещё один пострадавший, пришедший к реке. – Даже запросто. Только кто ж им позволит? Пожарными автомобилями наверняка распоряжается какой-нибудь хлыщ, который и пальцем не шевельнёт, чтоб нам помочь. А без машин… Даже если сильно захотеть…
– Интересно, почему? – в голосе говорившего не было ни особого любопытства, ни желания знать правду.
Только усталость и обреченность.
– Потому что тот, кто окажет помощь Посёлку Изгоев, сам станет изгоем. Это у них такой закон. Вот, смотри, стоит нам обратиться к этим самодовольным молодцам в сверкающих шлемах, как они начинают отворачиваться, – со злостью сказал я, помахав руками над головой.
И точно, все шестеро пожарных, словно по команде, тут же отвернулись, рассматривая теперь якобы с жутким любопытством стрекотавший вдали вертолёт для увеселительных прогулок.
– Сволочи, – с проснувшейся убежденностью проговорил собеседник и смачно сплюнул сквозь потрескавшиеся губы.
Длинная капля слюны осталась висеть у него на подбородке, но он этого не заметил. А ещё он не заметил того, что плачет. Без печали, без гримасы горя, только слёзы чертили две светлые дорожки на темном, завеянном гарью лице.
– Да брось ты. Правила игры известны, чего уж теперь…
– Сволочи! – ещё раз повторил он, обтираясь кровящей ладонью.
Сзади вдруг раздался сильнейший треск, а за ним – женский крик, леденящий душу даже среди сплошного жара.
Ого! А ведь там стряслось что-то серьёзное! Не сговариваясь, мы вдвоём кинулись