Последняя из древних. Клэр Кэмерон
о моей работе.
– Признаюсь, я так счастлив, Роуз. Ты же знаешь, я всегда этого хотел. Я боялся, что мы слишком стары.
– Что я слишком стара, – поправила я.
Он спросил, замечаю ли я какие-либо изменения. Я рассказала ему ужасную историю, как меня однажды утром чуть не стошнило на Энди. Мои груди слегка увеличились, хотя живот оставался плоским, а соски, возможно, стали чуть темнее, и это очень мило. Рассказывая об этом, я мысленно вернулась к тому, что сказала Кейтлин, когда я выходила из музея. Если по мне ничего не заметно, что она имела в виду?
– Знаешь, что меня больше всего радует? – спросил Саймон.
– Менять подгузники? – предположила я.
– Ага, конечно. Жду не дождусь.
– Я предпочитаю древние, окаменелые какашки свежим.
– Попробуй еще раз угадать.
– Сказки на ночь?
– Нет, – сказал он. – Больше всего меня радует то, что это будет значить для нас.
– И что же?
– Мы больше времени будем проводить вместе.
– Верно.
– И ты перестанешь все время скакать из пещеры в пещеру, из страны в страну.
– А где же я буду?
– Наконец ты будешь дома.
Часть вторая
Когда Дочь пришла в себя, лежа на спине в узкой лощине, было тихо. Все звери в окрестностях реки, казалось, замерли, но она знала, что они начеку. То, что она сейчас сделает, может означать для них возможность поесть. Это может даже означать изменение порядка земли. Ветви деревьев слегка покачнулись. Рыжие белки перестали верещать и только дергали хвостами. Барсучье семейство, прятавшееся днем, проснулось, но, навострив уши, оставалось в укрытии. Однако медведица не шевелилась. Ее интерес к происходящему был слабым, и она задремала. Ее длительное перемирие с семьей означало, что сейчас она может экономить силы, а если им повезет, то позже она поест, в этом она была уверена. Молодой леопард старался держаться в стороне.
Единственное, что не изменилось, – это река. Ее не интересовали земные дела вроде того, какое мясо едят. Она занималась только поиском самого легкого пути вниз по склону горы. Она текла. Ничто не могло остановить ее, и в этом смысле она была сильнее всего на свете.
Дочь видела все свои мысли как картинки, проплывавшие в ее голове. Бизон, Сын и Крюк, Большая Мать и Струк – где они все? Под головой она чувствовала твердую землю. Солнце изо всех сил старалось согреть ее. Она глубоко вдохнула и почти удивилась, что не набрала полный рот воды. Но река оставалась частично замерзшей… она лежит на льду? Приподняв голову, она посмотрела вниз. Ступни там, где положено – на концах ног. Пальцы ног пошевелились в знак приветствия. Она была поражена, поняв, что ее голова все еще приделана к остальному телу. «Вар», – пробормотала она. Все еще приделана.
Дочь нащупала ракушку, которую носила на шее. На месте. Она быстро приподнялась, держа копье острием вниз. Ее голова качнулась, и земля наклонилась. Она шагнула в сторону, пытаясь удержаться в вертикальном положении. Где же Сын? И Крюк? Она потрогала голову – здоровенная шишка. Падая, она ударилась о каменную стену, так что в глазах загорелся белый