Западня для ведьмы. Антон Орлов
чтоб такую дурь себе представлять, – ощетинился Дирвен, в глубине души еще сильнее забеспокоившись. – Вообще-то мне пора. Мне здесь торчать нельзя, это нарушение предписания, так что пошел я отсюда. Иначе того и гляди кто-нибудь заявится, здесь же полно народу мимо ходит, каждую минуту может кто-нибудь заглянуть…
Савдо из каретной мастерской, набравшийся вместе с другими подмастерьями по случаю торжества у господ магов – чем не повод выпить? – уже который час не мог попасть к себе домой. Глименда его не пускала, и боги ей в этом черном деле попустительствовали.
Стемнело, из-за соседней крыши выползла круглая желтая луна, а он все топтался перед нарисованной на штукатурке дверью, не догадываясь обойти дом с другой стороны, и тоскливо повторял заплетающимся языком:
– Глименда, открой, сердце твое жабье! На улице же будет человек ночевать… Побойся богов, открой! Боги-милостивцы, пустите меня домой, нехорошо человеку на улице ночевать… В такой день под забором, в праздничный день, это же для человека позор, слышишь, Глименда? Еще замочную скважину чем-то замазала, чтобы ключ не пролез… Посмотрите, боги-милостивцы, сколько несправедливости выпивший человек терпит от козней злой жены! Она дверь заколдовала! Где ж это видано человека домой не пускать? И никто не поможет, никто не скажет ей, что ж ты, жаба, делаешь… – Махнув рукой, он пошатнулся, несколько раз переступил с ноги на ногу, с трудом сохранив равновесие, и с безнадежной горечью вздохнул: – Эх, вы, боги…
Дивные дела порой творятся на свете. Не иначе этот последний тихий упрек достиг слуха милостивцев, и устыдились боги сонхийские, уразумев наконец-то, что негоже выпившему человеку на улице ночевать, потому что окаянная дверь тотчас рассыпалась прахом.
– Спасибо вам, боги! – горячо возблагодарил Савдо и направился сквозь повисшую в воздухе пыль, запинаясь о кучи обломков, в темное нутро дома. – Посрамили вы злую жену, так ее, жабу негодную…
Свершилось самое настоящее чудо: все стены развалились, зато крыша, как прежде, покоилась на опорных столбах, и дверные коробки остались на своих местах, и те участки стен, где находились окна, в которых ни одно стеклышко не треснуло.
– И за это, милостивцы наши, спасибо! – прослезившись от восторга и умиления, прошептал хозяин жилья. – А то какой же дом без окошек? Истинно доброе волшебство…
Сколько бы теперь Глименда ни запирала двери, без стен-то он всяко попадет домой!
Мебель купалась в лунном свете, на темном комоде поблескивало зеркало. Счастливый и благодарный, Савдо напрямик добрел до кровати, забрался, не скидывая башмаков, под одеяло. По соседству шумели, со всех сторон доносились людские крики, словно что-то стряслось. Он накрыл голову подушкой и, уже проваливаясь в умиротворенный пьяный сон, вновь восславил богов за то, что ночует не на улице, а в собственной постели.
На ступенях громадной парадной лестницы Дворца Собраний стояло множество магов Ложи и гостей, вышедших в перерыве подышать свежим воздухом. Чтения о Благих