Токката и фуга. Роман Богословский
что сделала короткую стрижку, говорит отец. И смотрит на меня так, как лучше бы смотрел Владимир Иванович.
Отца уже не остановить. Он гладит меня по голове и говорит, что я меняюсь в лучшую сторону, что у него на меня большие планы, что вместе мы всем им покажем, как надо строить и жить.
Я не хочу, чтобы он до меня дотрагивался, мне неприятно. Он будто чувствует это и сдавливает мне затылок, смеется с издевкой.
Повторяет: ничего, мы всем им еще покажем, ты, главное, люби отца, как он тебя любит. Шепчет на ухо: ты, главное, будь мужиком, Кирюша, времена сейчас лихие. Видела, наверное, по телеку, сколько сейчас покушений и убийств? Кто-то выживает, а кто-то нет. Надо, надо крепчать, Кирюша.
Обнимает, прижимает к себе.
Я ничего не знаю про покушения и убийства. Незаметно для себя сжимаю кулаки. Как же хочется на каратэ.
Жорик отыскал меня в столовой. Сказал, что нужно поговорить. И такой он грустный в своем мешковатом свитере. Переминается с ноги на ногу, руки потирает. Не понимаю, как это могло мне нравиться еще пару недель назад?
Мы скоро переезжаем в Воронеж, Ток, сказал он. Всей семьей. Ты представляешь, мы можем больше никогда не увидеться. Ты будешь мне писать?
А зачем вы туда, спрашиваю, чтобы сбить его с толку, чтобы он забыл об этом своем «писать». Я не хочу и не буду писать.
Папу пригласили работать начальником на заводе, выпускающем видеомагнитофоны, и он согласился, отвечает. И тут же снова спрашивает: Ток, ну ты будешь мне писать? Токката Ромина, пожалуйста. Я не знаю, как буду без тебя жить.
Говорю ему: ты сначала сам напиши.
Конечно, конечно, обещает Жорик, веко на левом глазу у него дергается.
«Прощай, Жорик…»
Думаю эту фразу много раз подряд. И мы идем на урок, где снова только и занимаются тем, что пишут на доске и с нее стирают.
После школы иду в книжный магазин, где работает тетя Лена. Зачем я туда иду? Не знаю. Есть что-то такое, что тянет меня к ней. Она знает какую-то важную тайну – настоящую, не ту детскую, что знает Жорик.
Тетя Лена улыбается, увидев меня. Угощает чаем с печеньем. Интересно, другие продавцы знают, как она умеет пищать? Здесь она так не делает, выглядит обычным человеком.
Она спрашивает: почему я так редко захожу к ней в магазин. Говорит, что завоз новых книг у них обычно по пятницам и нужно сразу приходить. Можно найти много интересного для подростков.
Но мне неинтересно слушать о книгах. Я хочу узнать тайну. Хочу понять, что там у них происходит на маминой кровати за закрытой дверью и как именно это делается…
Тетя Лена улыбается, говорит: папа у тебя хороший, береги его.
В субботу отец привез меня на стройку пятнадцатиэтажного дома в Черкизово. Какой-то испуганный рабочий подбегает к нам, выдает две каски. Рядом с домом на железном заборе большой плакат «Строительство объекта ведет компания „Свой Строй Проект“». И чуть ниже – «Мы – монолит жизни!».
Отец обводит стройку взглядом. Вокруг строители, каждый занят своим делом. Правда, вид у них одинаково печальный.
Отец