Лики Богов. Тара Роси
тела, обнимала упругую грудь, касалась осиной талии, обтягивала покатые бёдра. Из-за распоротого шва выглядывала обнажённая стройная ножка, прижимающая османца к земле. Закончив с путами, Умила выпрямилась, представ перед витязем во всей красе. Баровит понимал, что она что-то ему говорит, но слов не разбирал. Мысль о том, что эта девушка, сама того не зная, всячески изводит его и скоро сведёт с ума, всё сильнее укоренялась в сознании.
– Баровит! – крикнула Умила. – Эй, Зорька!
– А? – вырвался из ступора витязь.
– Я говорю, тебе нести его придётся. Без сознания он, – повторила омуженка.
__________________________________________________________________
Рамена* – плечи.
– М-да, – пробурчал Зорька.
– Бери его, идём к батыю, – настаивала девушка.
Витязь подошёл к ней, нахмурившись, процедил:
– Я пойду к батыю, а ты иди, оденься.
Умила смутилась, оглядев себя, зашлась краской. Развернувшись, стремительно направилась к реке. Легче старшему дружиннику не стало, вид сзади был столь же пленителен, открывая стройный стан.
За спиной послышались стоны, обернувшись, Зорька увидел, как его друг ведёт скрученного в три погибели, хромающего пленника. Рядом вышагивала Радмила в одной рубахе, пусть и сухой, но с оголёнными бёдрами.
– Вот скажи, Волот, – возмутился Баровит, – отчего твой османец сам идёт, а мой в отрубе?
– То с Умилы спрашивай, – широко улыбнулся Бер.
– Надобно их побыстрее Ждану доставить, – вклинилась лучница, упираясь руками в спину Волота, – идём.
– Ты идёшь за Умилой да одеваешься, – строго сказал Баровит, – хватит вам ляжками светить.
– Так коли есть чем светить, – насупилась девушка.
– Прав Баровит, Радмилушка, – вступился Бер, – мужики давно уж женской ласки не видали, пожалей их, не лезь на рожон.
Фыркнув, лучница неспешно направилась к подруге. Зорька закинул на плечо обмякшего османца, взглянул на переплывающую речушку Умилу. Сведённые брови друга и сжатые добела губы не скрылись от пристального взора Волота. Он ждал рвущихся слов, опасений или терзаний, но старший дружинник молча зашагал к мосту, Бер покорно последовал за ним.
– Ты чего злой такой? – прищурился он.
– Сестру свою видел? – пробурчал Зорька, ступив на мост.
– Ну, краем ока, – ответил воин, пропуская перед собой стонущего пленника. – А что не так?
– В одной мокрой рубахе красуется, к нашим так собралась.
– Понятно, – ухмыльнулся Волот. – А с чего злой-то? Умилка у меня красавица. Чего тебе не понравилось?
– Да в том-то дело, что всё понравилось, – Баровит резко повернулся к другу, отчего его пленник налетел головой на поручень, издав глухой стук.
– Эй, ты полегче! Мёртвый-то он Ждану ничего не расскажет, – рассмеялся Бер. – Может, тебе в речке холодной искупнуться? Я тебя подожду.
– Да ну тебя, – махнул рукой Баровит и зашагал к лагерю, – как скажешь чего. Что мне, пятнадцать лет что ли?
– Да