Последняя истина, последняя страсть. Татьяна Степанова
об обыске!
– Вы юрист, Клара Порфирьевна, вы прекрасно понимаете, что о таких делах никто никого не предупреждает.
– И что, они нашли хоть что-нибудь?
– Нет.
– И не найдут. Потому что нет ничего и быть не может. Это лишь попытка спихнуть все дело на нас – на моего младшего сына, на семью. Увести следствие в сторону. Кто был инициатором этого обыска, а? Кто, кроме этого немца Ригеля, туда ездил, в Малаховку? Ригелю это по должности полагается, допустим. Но кто еще ездил?
– Борщов.
– Конечно, как же без него. – Прокурор Кабанова теперь пребывала в бешенстве. – Вот уж умелец сплетать нитки из разных клубков. Я вам еще тогда сказала – остерегайтесь его, он самый худший. Настоящий подонок. Он и подбросить что-то может туда, к нам в дом… улику… ох, я об этом только сейчас подумала!
– Ничего не подброшено. А Борщов…
– Он мог Лесика сам убить, – Кабанова понизила голос, – приказ получил, задание. Его вроде как отслеживать ситуацию в город направили – типа куратора от спецслужбы. Но все становилось только хуже. Протесты, митинги, этот палаточный лагерь, силовой разгон, общественность на дыбы поднялась. Протестующие сначала политики не касались в лозунгах, но это дело такое… сейчас все в политику упирается, даже экология. Эти протесты могли спровоцировать общую волну недовольства. И там это поняли… сами знаете где… Лесик мне говорил, ему несколько раз негласно намекали – мол, отступись. Но он был связан обязательствами перед инвесторами, он не мог. И вообще, с какой стати потворствовать каким-то нищебродам, крикунам? Он отказался. И тогда… этот Борщов и мог получить приказ свести на нет саму причину недовольства – убрать Лесика. Эта сволочь… он же настоящий киллер!
– Клара Порфирьевна, он какой-то аналитик. 66-й отдел.
– Много вы понимаете! Аналитик! Это потому что сейчас ему на пятый десяток. Они все там аналитики к пенсии, чтоб они сгорели. Он раньше долгое время служил в элитном спецподразделении. Вы понимаете, кто эти люди? Они профи! У них ничего святого. Он мог Лесика убить! Лесик его опасался. Он мне не прямо об этом говорил, он намекал… просил совета… Он на него компромат собирал.
– На Борщова? Какой компромат?
– Я не знаю. Он мне не говорил. Но я узнаю. Я не буду сидеть сложа руки. И там еще что-то было с этим Борщовым. Связанное с деньгами, финансовые проблемы. Лесик психовал из-за этого.
– Клара Порфирьевна, обыск в доме Алексея и у вашего младшего сына Петра проводили потому, что стали известны некие важные для расследования факты – накануне вечером между вашими сыновьями произошла ссора с дракой в ресторане «Сказка». Петр рассказал вам, что был в ресторане, а про драку он сообщил?
– Нет. Какая еще драка?
Катя коротко поведала ей суть.
– Два молодых петуха. – Кабанова снова всхлипнула. – Катя, у них всегда были сложные отношения. Но они родные братья. Это кровные узы.
– И кровные узы трещат по швам, когда в дело вмешивается ревность,