У нежности на поводу. Две повести и короткая быль в стихах. Юлия Добровольская
заочный?.. Но не он один бегал к ней с коньяком, шоколадками и этими «тысячами» в виде единственной доступной широким массам газеты на английском под названием «Москоу ньюс»…
Впрочем, у досужих языков своя логика.
Через три дня – Новый Год, Кирилл улетел на каникулы. Будут с отцом в Домбае с гор кататься. Она возражала, конечно, из-за лавин, о которых без конца говорили по телевизору. Но два сильных мужчины всё же оказались сильнее одной сильной женщины.
Да, иногда в её жизни кое-что нет-нет, да и оказывалось сильнее… Вот и теперь ей не слишком нравилось то, что происходит, но сопротивлялась она этому как-то нерешительно.
Игорь. Он был "не её романа", и интересовал чисто интеллектуально. Но, очевидно, количество общения мужчины и женщины со временем непременно влияет на качество этого общения. Или это одиночество берёт своё?.. Как бы то ни было, она начинала волноваться при мысли о нём. Да и он, похоже, подумывал: зачем напрасно щекотать общественное мнение? – и проявлял всё больше актёрского таланта на публике и всё меньше сдержанности наедине.
Сегодня он буквально навязался на визит: завтра летит на сессию, а хвост в пятнадцать тысяч печатных знаков – хуже нелётной погоды.
Ей эти пятнадцать тысяч на полчаса – могла бы и в рабочее время. Но он настаивал. И ей хотелось этой настойчивости.
Работа позади, а Игорь не спешит уходить. Открыл бутылку её любимого дагестанского коньяка и попросил сварить кофе.
Они болтают на свои обычные излюбленные темы, но обоим не по себе, и каждый ощущает сгущающееся в воздухе электричество.
Игорь выбрался из кресла под предлогом сменить музыку, покопался в пластинках и поставил "Сантану".
– Можно? – Он присел на подлокотник её кресла и коснулся волос.
Она промолчала, а Игорь стал медленно теребить косу, освобождая прядь за прядью.
Зазвонил телефон. Она недоумённо посмотрела на часы – 22:17, и сняла трубку.
– Да?
– Добрый вечер. – Негромкий низкий голос.
– Добрый… если можно так выразиться, вечер.
– Простите, я понимаю, что поздно.
– Почти простила. – Она готова была разозлиться, но голос был завораживающе приятным.
– У меня есть сведения, что в вашей квартире находится молодой мужчина, рост около ста восьмидесяти сантиметров, тёмно-русый, глаза серые, женатый, отец трёхлетней дочери, ранее не судим…
Она хотела бросить трубку, но что-то мешало ей сделать это.
– Подтверждаю ваши сведения. – Кто бы и зачем бы ни звонил, она не даст ему вывести себя из себя.
– Ну что ж, прекрасно. Будьте так любезны, передайте ему трубку.
Она молча протянула её Игорю, сидевшему уже в своём кресле. Тот, недоумённо слушавший её реплики, вдруг понял, в чём дело, засмеялся и, закрыв ладонью микрофон, сказал:
– Прости! Я забыл предупредить… я дал твой номер… Прости. – И заговорил в трубку. – Алекс! Ёлки-палки! Ты где? … Ну что? … Не может быть! Даёшь! … На завтра на одиннадцать? … Да что там на сессию собирать? Ирка собрала. – Он, словно опомнившись, глянул