На своей стороне. Вячеслав Тебенко
военных, особенно среди тех, кто участвовал в Гражданской, много отчаянных товарищей.
Весной 1937 года по дороге в Москву была предпринята попытка арестовать комкора Примакова4. Но герой-кавалерист вспомнил былое червоноказачье прошлое – долго разбираться не стал и с помощью личной охраны обратил «незадачливых» сотрудников в бегство. Бжишкянца Гая Дмитриевича5 пришлось арестовывать дважды. По пути в Ярославскую колонию комкор, выломав доски, выпрыгнул из вагона, сломал ногу, что не помешало ему скрываться от преследования. Сгубило командира то, что он сам связался с Ворошиловым, надеясь на справедливое решение и защиту. Однако связи не помогли.
В полдесятого утра должно было состояться заседание Военной коллегии Верховного Суда СССР. Дело Смолина рассматривала «тройка», председательствовал Плавнек Леонард Янович6.
Они узнали друг друга. В начале тридцатых Смолин служил на Кавказе, командовал Кавказской армией, а Плавнек в то время был председателем военного трибунала Северо-Кавказского военного округа. Теперь вот измученный Смолин предстал перед судом. Не думал он, что один будет выносить приговор другому.
– Гражданин Смолин, признаете свое участие в антисоветской деятельности и сотрудничестве с иностранными разведками?
– Нет, не признаю, – тихо ответил командир.
– Есть свидетельские показания и улики, – сказал председатель.
– У вас в квартире нашли немецкие марки, пистолет системы «вальтер», – продолжил член «тройки».
– Это ваше? Откуда?
– Не мое, уже сто раз говорил.
– А чье?
– Значит, подкинули! На кой мне этот «вальтер», оружие у меня и свое есть.
– Свидетельские показания! Курсант Дьяконов пишет, что неоднократно слышал от вас антисоветские высказывания на лекциях в Военно-инженерной академии.
– В академии мои лекции посещали сотни курсантов. Один Дьяконов слышал? – едва усмехнувшись, спросил Смолин.
Плавнек колебался, хотя это был далеко не первый его обвинительный приговор. Смолина должны расстрелять. Следствие признательных показаний из него не выбило. Однако отсутствие показаний еще не говорит в пользу подсудимого. Да какой уже Смолин подсудимый, он обреченный: «Если не мы, то Ульрих разберется по-своему».
Надо было бы Смолина оправдать, но ему давно дали указание сверху. Очередная «вышка». Плавнек посмотрел на подсудимого – сотая доля секунды… Леонард отвел взгляд. Смотреть в глаза человеку, которого он должен был незаслуженно приговорить к смерти, человеку, с которым еще каких-то четыре года назад вместе ужинал в Кисловодске, было невыносимо.
«Или оправдать, а там будь что будет… Лечь в больницу, уехать по семейным обстоятельствам», – терзался сомнениями Леонард Янович, но ему не хотелось через время самому стоять перед «двойкой» или «тройкой», доказывая очевидные вещи.
Смолин вины своей не признавал, обвинения считал вымыслом. Собственно ничего особо ему предъявить
Примаков Виталий Маркович, родился в 1897 г., участник революции, Гражданской войны, командир кавалерийской дивизии Червоного казачества, позднее – военный атташе СССР в Афганистане, Японии.
Гай (Бжишкянц) Гайк Дмитриевич, родился в 1887 г., участник революции, Гражданской войны на Кавказе, командир РККА, начальник кафедры военного искусства в академии им. Жуковского.
Плавнек Леонард Янович, родился в 1893 г., латыш, корвоенюрист, член ВКП(б) с 1918 г., в 1919–1921 гг. – председатель военного трибунала 6-й армии, 1-й Конной армии, в 1922–1935 гг. – председатель военного трибунала Северо-Кавказского военного округа, в 1935–1937 гг. – председатель военного трибунала Московского военного округа.