Иван, Кощеев сын. Константин Арбенин
стараться! Служим живой природе! – рапортует медведь и задом отходит в сторонку, чтобы картину не заслонять.
А змей ретироваться ему не позволяет, спрашивает со всей государевой строгостью:
– Кто такие? Откуда взялись?
– Разбойники, – снова вытягивается Потап Михалыч. – Семионы!
– Почему думаешь, что разбойники?
– Потому как людской породы существа, а люди, ваше лесничество, они все есть чистой воды разбойники. От них в лесу завсегда один, понимаешь, урон!
Змей когтистыми пальцами по земле постучал, в крошку целый пук дёрна перемял – поразмышлял, значит. Смотрит на доставленных. А те до сих пор слова вымолвить не могут, с прихваченными носами стоят.
– Однако их тут двое, – недоумевает царь-змей.
Медведь чуть помедлил, но согласился.
– Так точно, ваше величество, – говорит, – около того.
Тут Иван всё ж таки нос разомкнул, головой дёрнул, как жеребец, и понесло его ретивое.
– Никакие мы не разбойники, – говорит он и шаг вперёд делает, – а уж тем паче не Семионы, за которых нас тут все принимают! Меня, например, Иваном зовут. А ты кто таков будешь, удивительное существо?
Змей от такого обращения остолбенел, медведя лапой отодвинул на край поляны: сам, мол, разберусь со смутьяном, без всяких мохнатых свидетелей.
– Я, – объявляет снисходительно, – Тигран Горынович Первый, всех зверей единоличный царь.
А Иван всё больше наглеет, прямо на рожон прёт – сломила его, видать, химическая атака!
– А разве царь зверей – не лев? – спрашивает развязно.
– Львы у нас не водятся, – отвечает Тигран Горыныч.
– Так ведь и драконы не водятся!
– Я не дракон, – терпеливо объясняет животное. – Я тигровый полосатый змей редкой ископаемой породы, северного разновида. Единственный в своём роде.
– Стало быть, тебя охранять надо? – интересуется Иван.
– А как же! – соглашается Тигран Горыныч и с явным удовольствием рассказывает об этом подробнее. – Конечно. Давеча даже научная экспедиция приезжала, мерки с меня сняла и в какую-то Красную книгу записала. Даже отпечатки попросили на память оставить. Да… – змей гордо раскланялся на разные стороны, а затем как-то резко поник заповедной своей головушкой. – Только… Оказия вышла, однако: те экспедиторы самозванцы оказались, воры обыкновенные и разбойники, подлое человечье семя! Угнали у меня, срамоеды, коврик-самолёт! А я без него на дальние расстояния передвигаться неспособный, отяжелел с годами, турбулентность потерял… – вдруг вскинулись бровки змеиные: – Да уж не ваши ли дружки-сподвижнички?! Небось в одной шайке состоите!
– Мы, государь лесной, ни в какой шайке не состоим, – отвечает Иван, – а наоборот даже являемся лицами уполномоченными. И явились мы к тебе, государь, не с воровством и подлостью, а с дружескими посланиями. Отец мой батюшка велел тебе на словах привет передать и засвидетельствовать своё почтение.
Змей