Сандаловое дерево. Элли Ньюмарк
снова облизал губу.
– Может быть, удастся найти машину, – заметил Мартин.
Уокер покачал головой:
– Мусульмане бегут в одну сторону, индусы в другую… Дороги будут забиты испуганными, злыми людьми. Это слишком опасно.
– Что ж, меня вы убедили. – Эдвард предложил локоть Лидии. – Не очень-то и хотелось. Вот успокоится все, тогда и выедем. Достойно.
– Но наши рикши уже ушли, – всполошилась Лидия.
– Ничего, что-нибудь придумаем. Всего хорошего. – Эдвард дотронулся до козырька шлема, и они направились к сидевшему в сторонке рикше.
– Чертова Империя, – объявил Билли.
– Билли! – упрекнула я, пряча улыбку.
– А что? – удивился он. – Так папа сказал.
Я взглянула на мужа:
– Ты же знаешь, он всему подражает.
– Господи, извини. – Мартин пожал плечами. – Мне не следовало так говорить.
Билли мгновенно дернул плечом:
– Господи, извини.
Я сердито посмотрела на Мартина, но он уже повернулся к Уокеру:
– Мне это не нравится, но в том, что вы говорите, есть смысл. Не хотелось бы застрять где-нибудь.
– Вот теперь и вы это поняли. – Уокер потрепал Билли по голове: – Возвращайся к своему чота хазри, маленький сахиб.
– Моя мама делает сладкий чай.
Джеймс еще раз пощекотал его под подбородком и ушел.
– Хорошо, что мы его встретили. Могли бы попасть в переделку. – Я чмокнула сына в щеку, и он довольно засмеялся. – Ладно, Плутишка, давай покормим этот пустой животик чем-нибудь вкусным.
Мартин недоуменно уставился на нас и покачал головой:
– И ты радуешься? Ей-богу, Эви, иногда я тебя не понимаю.
Глава 8
Я согрела воду на старой плите, открыла банку подслащенного концентрированного молока и отсыпала Билли пригоршню фисташковых орешков – пожевать, пока заварится чай. Он тут же угостил Спайка и принялся громко хрустеть. Я налила в кружку чаю, добавила густого сладкого молока, и мы все сели за стол. На веранде тихонько постукивали бамбуковые подвески. Я заметила, что вчерашнего мусора уже нет, а значит, Рашми, увидев, что в доме никого, вынесла ведро и тоже ушла. Накануне все произошло так быстро и в такой суете, что я даже не отправила записку в деревню. С другой стороны, это означало, что Хабиб, ничего не знавший о нашем предполагавшемся отъезде, придет, как обычно, готовить обед. Поскольку кухня примыкала к дому и мы с самого начала почему-то решили есть там, где готовим, то его присутствие в доме в нерабочее время выглядело неуместным.
После завтрака Билли поиграл в рикшу, катая на веранде Спайка и прокладывая маршрут между горшками с цветами и плетеными креслами. Время от времени он кричал «Привет» или «Намасте!» подбиравшейся к веранде обезьянке.
– Ты только их не трогай! – предупредила я.
– Знаю-у-у! – отозвался он.
Я улыбнулась, вернула деньги в жестянку из-под чая и принялась разбирать чемоданы. Что-то отправлялось в ящики комода, что-то – на вешалку в альмире