Сандаловое дерево. Элли Ньюмарк
к дереву. Рашми внесла свой вклад в виде коробочки розовых мелков. Пока я занималась с восемью босоногими, темноглазыми ребятишками, айя оставалась дома с Билли.
В первый день дети собрались у дерева, недоверчиво поглядывая на школьную доску. Усевшись на земле, они сбились в кучку, а некоторые даже держались за руки. Я была для них чужестранкой с бледными, водянистыми глазами, носившей, как мужчины, штаны и ездившей на велосипеде. Прохаживаясь между ними под кроной баньяна, я улыбалась и старалась не повышать голос.
В первый день они выучили мое имя, а я узнала, как зовут их. Потом мы взялись за алфавит, и они прилежно, как попугаи, повторяли за мной буквы, но я видела, что они ничего для них не значат, поэтому взялась за мелки. Под крики снующих над головой обезьянок и щебет птиц я нарисовала розовые деревья, розовые дома и розовых верблюдов. Теперь дети чувствовали себя увереннее и, повторяя за мной слова, подталкивали друг друга. Обучая их, я и сама многое узнала. Мои ученики, например, не понимали, что живут в бедности. Тесные домишки, отсутствие водопровода, скудное двухразовое питание – такой порядок вещей принимался ими как нечто само собой разумеющееся. Они не совсем понимали, что такое школа, работа или игра, и их серьезные личики озарялись порой ослепительными улыбками. Они все были такие чудесные, с большими темными глазами, тяжелыми веками и сияющими, как начищенная медь, щеками.
Я почти физически ощущала, как расширяется мое мировоззрение, и мне это нравилось. Я была благодарна Рашми, открывшей для меня этот маленький уголок Индии.
Обшарив весь дом, я остановилась в центре гостиной и по некотором размышлении решила, что искать информацию нужно прежде всего в одном из имеющихся уже писем. Я достала их из-под стопки трусиков, разложила на кухонном столе и выбрала то, где сохранилось больше всего слов.
Подышав на бумагу, я обнаружила еще два слова и, вдохновленная успехом, схватила кисточку и взялась за работу. Когда под пылью проступило что-то еще, я повернула письмо к свету.
Третье письмо дало чуть больше.
Я сложила листки и посмотрела в окно. И кто же такая Кэти?
Глава 9
1853–1854
Школу Фелисити и Адела окончили в семнадцать лет. Пришло время представить девушек свету и Чэдуики, все еще находившиеся в Калькутте, прислали в Роуз-Холл деньги на платья. Увидев чек, миссис Уинфилд нервно хихикнула – столько ее муж не зарабатывал и за год, – но время терять не стала и тут же бросилась покупать ткани и договариваться с портными. За примерками она надзирала с наигранным безразличием, как будто тратить такие огромные суммы на одежду было для нее обычным делом. Отбирая ткани, миссис Уинфилд прикладывала отрезы к лицам девушек, чтобы определить, какой цвет идет им лучше, и перелистывала каталоги с рисунками туфель и ридикюлей.
Девушки презрительно фыркали, выражая свое отношение ко всей этой суете,