Танго под палящим солнцем. Ее звали Лиза (сборник). Елена Арсеньева
я их ожидания обманула. И семьи нет, и писательница не очень известная, и денег особых не нажила, и танго зачем-то танцую, и вечно лезу во всякие авантюры.
– Что, нравится играть с огнем? Рисковать?
– Ну да, – усмехнулась Алёна. – Ужасно трушу, но удержать себя не могу. Правда, кривая обычно вывозит.
– И что, эти приключения опасными были? В самом деле? Опасными для жизни?
– Да как тебе сказать…
– Ну скажи, скажи!
– Смешно, верно, что женщина должна рассказывать о своих опасных приключениях? Добро бы о любовных…
– Не хочу знать о твоих любовных приключениях! Ничего не хочу знать о твоем прошлом!
– Ну, об одном-то приключении ты точно знаешь. О настоящем…
После этого им надолго стало не до разговоров.
– А ты женат? – спросила наконец Алёна.
– Не-а, – легко сказал Арнольд.
– Хм… А был?
– Нет.
– А почему ты не женился?!
– Ну, наверное, потому, что предчувствовал, что…
У нее вдруг так дрогнуло сердце, что даже дыхание на миг пресеклось. Что он скажет сейчас?
– …что для меня это добром не кончится, – сказал Арнольд с драматическими интонациями. – Что когда-нибудь я встречу женщину, которая так вскружит мне голову, что я буду мечтать только о ней, только о том, чтобы провести с ней ночь… одну, другую… много… все…
Он повернулся на бок и заглянул Алёне в лицо, слабо озаренное фонарем, который освещал стройку за окном.
– С тобой так бывало? – спросил Арнольд тихо. – Бывало, чтобы случайная встреча стала вдруг смыслом жизни?
Что она могла сказать? С ней такое бывало, да. Когда она встретила своего мужа, Михаила Ярушкина, которого очень любила… до тех пор, пока он не бросил ее. Когда она встретила Игоря, которого любила без памяти… до тех пор, пока он не бросил ее. Две эти встречи сделались воистину судьбоносными вехами… но все это осталось позади, и больше она не верила в любовь до гроба с первого взгляда. Вернее, боялась ее. Алёна была безмерно благодарна Арнольду за щедрое признание, но заигрываться в такие игры считала опасным для обоих. Ну да, прекрасная ночь, которая еще не кончилась, за ней могут последовать еще несколько прекрасных дней и ночей, но нет на свете мужчины, ради которого она изменит свою жизнь и захочет разбить сердце, ведь всякая любовь обречена. Две верных подруги, любовь и разлука… и все такое.
Наверное, это трусость. А может быть, просто сердечная лень?
Может быть. Ну, если так, ей было очень приятно трусить и лениться.
Алёна не собиралась признаваться в этом Арнольду… но и в любви признаваться не собиралась, а потому только поцеловала его и не очень ловко перевела разговор на другое:
– А что там было, в больнице? Удалось утихомирить племянников?
На поцелуй он ответил, но лицо стало отчужденным:
– Да разве их утихомиришь? Но меня мало волнует, кто из них что хочет получить. Я знаю, что должен вернуть перстень,