Поместья Корифона. Джек Вэнс
по открытой террасе над полосой прибоя, взяли по бокалу бледно-зеленого сока облачной ягоды с искрящимися осколками льда и присели на скамью, повернувшись к Хурманскому морю. Шайна сказала: «А теперь расскажи, как идут дела в Рассветной усадьбе».
«По большей части все, как прежде. В озере Фей заново развели рыбу. Я занимался розысками месторождений к югу от Бездорожья и наткнулся на древнюю качембу».3
«Ты в нее зашел?»
Кельсе покачал головой: «У меня от их закопченных закоулков мурашки по коже бегают. Но я упомянул о ней в разговоре с Кургечем. Он считает, что это, скорее всего, джирвантийская качемба».
«Джирвантийская?»
«Джирванты населяли Рассветные земли не меньше пятисот лет. Их поголовно истребили хунги, а потом пришли ао и вытеснили хунгов».
«Как поживают ао? Кто у них теперь матриарх?»
«Вопреки ожиданиям, столетняя Замина еще жива. На прошлой неделе они перекочевали в лощину Дохлой Крысы. Кургеч по пути завернул в усадьбу – я сказал ему, что ты приезжаешь. По его мнению, тебе следовало остаться на Танквиле – здесь, говорит, у тебя будет уйма неприятностей».
«Суеверный старый бес! Что он придумывает?»
«Кто его знает? Может быть, ничего. Просто „чует будущее“, как они выражаются».
Шайна отхлебнула из бокала, взглянула на море: «Шарлатан твой Кургеч. Не умеет он ни чуять будущее, ни угадывать судьбу, ни наводить порчу, ни передавать мысли на расстоянии. Чепуха все это».
«Неправда. У него есть способности самого удивительного свойства… Разумеется, Кургеч – всего лишь кочевник. Но он умудрился стать ближайшим другом отца – в своем роде».
Шайна возмущенно хрюкнула: «Отец – тиран. У него не может быть близких друзей, тем более среди ао».
Кельсе печально покачал головой: «Ты его просто не понимаешь. И никогда не понимала».
«Понимаю – не хуже тебя».
«Может быть и так. С ним трудно сблизиться. Кургеч составляет ему компанию как раз того сорта, какая ему нужна».
Шайна снова хрюкнула: «Непритязательное, верное существо, знающее свое место – вроде собаки».
«Ты глубоко ошибаешься! Кургеч – ульдра, отец – пришлый. Ни тот, ни другой не желают быть ничем иным».
Шайна залпом допила оставшийся сок: «В любом случае я не намерена спорить ни с тобой, ни с отцом». Она поднялась на ноги: «Прогуляемся к реке. Противоморфотная изгородь еще держится?»
«Говорят, ее регулярно чинят. Но я не был в Оланже с тех пор, как ты улетела на Танквиль».
«Лучше поскорее забыть эту неприятную историю. Пошли, найдем двенадцатипозвоночную кикимору, с тройными клыками, в игольчатом перламутровом экзоскелете!»4
В ста метрах от террасы дорожка, параллельная пляжу, поворачивала вглубь болотистой поймы, окаймлявшей устье Виридиана, и заканчивалась у высокой ограды, затянутой
Качемба: тайное святилище ульдр, место ворожбы и колдовства; как правило, находится в пещере.
Морфотография (наблюдение за морфотами) – своего рода спорт, удовлетворяющий как эстетические, так и менее возвышенные потребности. Морфоты способны стимулировать формирование всевозможных выростов на теле – шипов, вуалей, раскрывающихся наподобие веера плавников и воротников, ветвящихся и срастающихся рогов, образующих сложные пространственные решетки – превращаясь в фантастические, завораживающие видения. Морфотографы выработали целый словарь терминов, позволяющих описывать и классифицировать структурные элементы экстерьера морфотов.