Поместья Корифона. Джек Вэнс
приобретая единообразие. Раза три появлялись отливающие серебром лиловые спанги – трехметровые страшилища, ощетинившиеся ядовитыми колючками, зазубренными усами-щупальцами и ворохом длинных острых зубов. Привлеченные движениями обедающих в полутемном ресторане, хищные рыбины с глухим стуком бросались на хрустальное стекло и уплывали прочь в раздраженном недоумении. Однажды поодаль проскользнула зловещая туша черного матадора, а еще дальше, в обесцвеченной толщей воды синеве, на минуту показался дергающийся силуэт плывущего морфота.
Ко столу приблизился человек, выглядевший на два-три года старше Кельсе: «Привет, Шайна».
«Привет, Джерд», – с прохладцей отозвалась Шайна. По причинам, не совсем ясным для нее самой, она с младенчества испытывала неприязнь к Джерду Джемазу. Тот вел себя сдержанно и вежливо, не отличаясь ни уродством, ни красотой – широкоскулый, со впалыми щеками и густой, коротко подстриженной темной шевелюрой над большим покатым лбом. Его костюм – темно-серая рубашка и синие брюки – казался почти подчеркнуто простоватым в Оланже, где каждый стремился перещеголять другого модными нарядными новинками. Шайна внезапно поняла, почему Джемаз производил отталкивающее впечатление. В нем невозможно было заметить ни одной из маленьких причуд, ни одного из мелочных простительных грешков, придававших очарование другим ее знакомым. Будучи не слишком широк в кости и не грузен, Джемаз, судя по тому, как натягивалась его одежда при движении, был достаточно мускулист. «Так же, как одежда, скрывающая доставшееся по наследству атлетическое телосложение, его напускная скромность – маска, скрывающая врожденное высокомерие», – подумала Шайна. Неудивительно, что Джерд Джемаз нравился ее отцу и Кельсе – он превосходил обоих в упорном сопротивлении новшествам, а его мнение, однажды сложившееся, поколебать было труднее, чем скалу под цитаделью предков.
Джемаз присоединился к брату и сестре, воспользовавшись свободным стулом. Чтобы не показаться слишком необщительной, Шайна поинтересовалась: «Как идут дела в Суанисете?»
«Потихоньку».
«В поместьях никогда ничего не происходит», – заметил Кельсе.
Шайна перевела взгляд с одного на другого: «Вы надо мной издеваетесь!»
На лице Джерда Джемаза появился намек на улыбку: «Почему же? У нас если что-то и происходит, то исподволь, украдкой».
«Так что же происходит исподволь и украдкой?»
«Ну, например… Виттоли5 из Вольных земель тайком пробираются в поместья и поговаривают о коалиции всех ульдр под предводительством Серого Принца – а его цель, как известно, состоит в том, чтобы „сбросить помещиков в море“. В последнее время участились нападения спираний6 на воздушный транспорт – на прошлой неделе сбили Ариэля Фарлока из Кармиона».
«Нельзя не признать, что в Уайе установилась нездоровая атмосфера, – мрачно кивнул Кельсе. – Все это чувствуют».
«Даже папаша,
Один из нескольких тысяч ульдр рождается круглоголовым низеньким альбиносом-евнухом; таких уродцев называют «виттолями». К ним относятся со смешанным чувством отвращения, презрения и суеверного ужаса. Виттолям приписывают способность к пустячному чародейству – время от времени они промышляют заклинаниями, заговорами и зельями. Серьезная магия, конечно, остается прерогативой племенных шаманов. Виттолям поручают погребать мертвых, пытать пленников и выполнять различные поручения в качестве посланников, свободно пересекающих границы племенных земель. Их не трогают по всему Алуану, потому что никакой уважающий себя воин-ульдра не снизойдет до того, чтобы убить виттоля (или не осмелится допустить подобную бестактность).
Спиранья: примитивный одноместный летательный аппарат – в сущности, не более чем крыло с закрепленным на нем огнестрельным орудием. Используется ульдрами благородных каст при нападениях на вражеские племена и поединках между собой.