Анна, Ханна и Юханна. Мариан Фредрикссон
ты была права, особенно когда сказала, что мне не к лицу будет задирать нос и бежать от них. Ты надеялась, что и меня ждет обычная женская доля. Но я не таскала мешки с мукой с мельницы в поселок, бабушка. Я добилась этого.
Ханна
Родилась в 1871-м, умерла в 1964 году
У матери Ханны детишки родились двумя выводками. Четверо первых умерли от недоедания в голод, который случился в конце шестидесятых. Сама Майя-Лиза была настолько смела, что решила родить еще детей.
Смелость была вознаграждена. Весна семидесятого года выдалась ясная, с дождями. Вода напитала иссохшую землю, и она родила хлеб. Об изобилии, конечно, не было и речи, но в погребах до осени были капуста и картофель, а коровам в лугах хватило травы на то, чтобы дать молоко.
И Майя-Лиза забеременела.
Спохватившись, она прокляла свой злой рок, но Август, ее муж, сказал, что она, наоборот, должна быть благодарна судьбе. Им-то не пришлось бежать на скрипучих телегах из Даля, как многим-многим другим мелким крестьянам.
В новом выводке Ханна родилась старшей, за ней последовали еще одна девочка и трое мальчиков. Из всего этого мать извлекла урок – она не привязывалась к новым детям, как к дурным плодам и плохому поветрию.
Об этом Ханна узнала позже. В церкви.
В тяжелые времена в их церковь пришел молодой пастор с добрыми теплыми глазами. Этот пастор жил, следуя заветам Христа. Он делил свой хлеб со стариками, приходя в дома, он никогда не забывал принести с собой молока для детей, невзирая на то что еды не хватало и в его собственном огороде. Днями он хоронил детей и стариков и писал церковные благословения всем, кто бежал на Запад – в Норвегию и Америку. Ночами возносил молитвы за всех несчастных.
Молитвы не оказывали видимого действия, и пастор все чаще стал заменять их брошюрами, которые присылал ему брат, работавший врачом в Карлстаде. Это было полезное дополнение к его проповедям, в которых он твердил о важности чистоты. Чахотка происходит от грязи, а рахит от темноты, говорил он с амвона. Все дети должны видеть дневной свет. Они умирают не от мороза, а от темноты и грязи, гремел он. Всем детям надо давать молоко.
Эту весть паства встречала поначалу презрительным фырканьем, такие уж были времена. Но постепенно матери стали внимать пастору со страхом, и Майя-Лиза тоже слушала и воспринимала его слова со всей серьезностью.
Сколько было шума и ругани дома, прежде чем она смогла убедить мужа не плевать на половики. Но она была непреклонна, ибо поняла, что пастор прав. Новые дети росли крепкими и здоровыми.
Но вскоре пастор с добрыми глазами уехал, и его сменил другой, неумеренно любивший водку. Со священниками была просто беда, каждый следующий в этих местах был после трудных лет хуже предыдущего. Страх крепко засел в душах, радости было мало, а зависти много. Долго витала она между домами, над полями и лугами, над покинутыми дворами и усадьбами. Зимой о ней напоминали нищие, бредущие мимо домов.
Когда Ханне сравнялось десять лет, к