Анна, Ханна и Юханна. Мариан Фредрикссон
которой так не повезло в жизни. Это был такой стыд. И все же эта девочка родила внука Эрикссонам из Фрамгордена. Мельника глубоко тронула история о страшном насилии, Анна прочитала это по его глазам и окончательно поняла, когда он произнес:
– Ей не позавидуешь.
Он выпил водки и домой шел не спеша, слегка пошатываясь в темноте. Он ни о чем не думал, но Анна видела его насквозь, угадывая его животные чувства.
Когда Йон Бруман добрался до своего заброшенного и пустого дома у мельницы, он словно в первый раз увидел его комнатки и кухню. И увиденное породило весьма практическую мысль: да, ему нужна хозяйка. Когда он улегся в кровать, эта мысль превратилась в неудержимое вожделение. В висках стучала кровь, член одеревенел. Господи, господи, как же давно у него не было женщины.
Он вспомнил Ингрид, и желание угасло, член опустился. Ничего хорошего не было у них в кровати. Да и вообще, как она выглядела? Он помнил только, что жена постоянно пилила его из-за денег, которых вечно не хватало, и ругала за то, что он пил водку по субботам.
Жену он помнил смутно, но Юханна, его дочка, которую воспаление легких убило в возрасте восьми лет, стояла перед ним как живая.
Как ему не хватало любимой малышки.
Он проснулся на следующее утро, и мысли его приняли окончательную форму. Девочка эта рано повзрослела. На нее можно надеяться. То, что у нее есть ребенок, – это хорошо. Он мечтал о малютке, но понимал, что своих детей у него уже никогда не будет. Да и вообще, не так уж это и глупо – девочка унаследует богатый хутор.
Не откладывая дела в долгий ящик, он отправился в Люккан.
Ханна, как обычно, проснулась с ощущением странного предчувствия и точно в экстазе обхватила руками палочку с рунами. Потом разбудила сына, спавшего в кухне, в кроватке с соломенным тюфячком.
– Рагнар, малютка, – позвала она.
Ей невероятно нравилось выбранное ею имя, так как у нее хватило сил его добиться, невзирая на сопротивление обеих семей – ни у кого из них в роду такого имени никогда не было. Но потом они подумали и решили, что незаконнорожденному нет нужды носить традиционное имя.
Но Ханна, называя сына, вспомнила мальчика, учившегося с ней в школе.
Теперь она понимала, что ее замысел удался. Сын был очень похож на того школьного друга – такой же солнечный мальчик, всегда общительный, веселый и дружелюбный. Вот и сейчас, на рассвете, только открыв глаза, он уже улыбался матери.
Она прибралась в кухне и приготовила завтрак. Свекор пришел, как только каша была готова, тяжело сел за стол и принялся за еду. Ханна стояла у него за спиной с тарелкой в руке и ела, как она привыкла когда-то, с сынишкой на руках – ложечку Рагнару, ложечку себе.
Они оба, она и Иоэль Эрикссон, любили эти утренние часы. Ловиса в утренней трапезе не участвовала – ей надо было прочесть столько молитв!
Через несколько часов пришел приезжий мельник. Девушка внимательно на него посмотрела и подумала, что он представительный, у него широкие плечи и коротко постриженная бородка – как у знатного господина.